Но хотя Дэрек был абсолютно другим, плоть от плоти той планеты, на которой оказалась Инэрис, чем дольше времени она проводила рядом с ним, тем сильнее ей казалось, что она любит его.
Сейчас, спустя двадцать лет, глядя на лицо Дэрека, она с трудом могла представить, как вышло так, что они оказались вместе, как решилась она так единожды порвать с тем жалким существованием, которое вела при дворе конунга Готфрида – и в то же время не могла представить, чтобы в её жизни не было Дэрека.
Дэрек вливался в неё новой силой. Как инвалида учил её жить заново и находить радость в простых вещах – в шорохах дождя, треске костра, журчании воды.
Было время, когда Дэрек почти насильно заставлял её закрывать глаза и слушать. Он слишком хорошо знал, что единственным, что ещё трогало Инэрис, стала музыка.
- Это тоже музыка, - говорил Дэрек, обнимая её со спины и прислушиваясь вместе с ней. И Инэрис, к своему удивлению, открывала для себя мир, которого не существовало для неё тогда, когда она мерила свои решения тысячами человеческих жизней.
Она всё так же вздрагивала при воспоминании об огненной волне, накрывшей Нимею, но чем дальше - тем сильнее казалось ей, что эта прошлая жизнь была сном, не существовала на самом деле никогда.
Почти десять лет они искали следы народа, сложившего песню, которую Дэрек называл колыбельной, а Инэрис – вальсом. У их странствий, до тех пор бессмысленных и бесконечных, теперь появилась цель – но эта цель год от года не становилась ближе ни на шаг.
Дэрек показал ей те места, где родился, и те места, о которых рассказывала ему мать. Показал звезду, по которой плыл их корабль, – но когда они наняли собственную лодку и заплыли на ней так далеко, как только позволял парусный ход, то так и не обнаружили никаких островов – только бесконечную гладь моря.
Инэрис понемногу переставала верить. Она начинала понимать то равнодушие, которое владело Дэреком, когда он говорил о доме.
- Есть вещи в жизни, которые нам не дано изменить, - говорил он.
Инэрис никогда не думала об этом раньше. Для неё мир был материей, полностью подвластной воле людей. Звёзды, которые казались Дэреку вечными, гасли у неё на глазах.
Но время шло, и оставалось только признать, что Дэрек прав. Та, кем стала Инэрис теперь, в самом деле должна была подчиняться миру, в котором жила.