Инэрис впервые обнаружила это ещё на заре их странствий, когда они пели при дворе взбалмошного мелкого владетеля в заснеженной Сканзе. Владетель был пьян и ругал музыку, на чём свет стоит, а Инэрис злилась, потому что знала, что Дэрек играет много лучше всех тех, кого этот барон мог слышать в своей жизни. Она так и сказала этому мелкому князьку и к своему удивлению обнаружила, что наутро их обоих посадили в колодки.
Это был первый случай, когда Инэрис поругалась с Дэреком.
- Надо было его убить! – говорила она.
- И что? – возражал ей Дэрек устало. - Нельзя убивать всех, кому ты не нравишься, Ис.
Инэрис была не согласна. И дело тут было не в том, что царьку не понравилась лично она. Дело было в том, что она не понимала, как можно спускать и терпеть обиды. Раньше, когда она была выше всех, смотревших ей вслед, чужое мнение никогда и не трогало её. Теперь же оно оказалось неожиданно обидным, тем более, что касалось человека, который был ей дорог. Однако сам Дэрек не считал нужным вступать в спор, и эта бессильная покорность доводила Инэрис до исступления.
Инэрис запомнила этот случай и с тех пор, если видела, что местный король земель склочен и капризен, попросту стояла в стороне, позволяя Дэреку самому расплачиваться за своё смирение. От этого было не менее противно, чем если бы саму её заковали в колодки, но и стоять за того, кто не желал защиты, она не хотела.
И теперь, спустя двадцать лет совместных странствий, Дэрек продолжал говорить ей, что есть вещи, которые неподвластны им. Инэрис молчала, не желая спорить. Тем более, что в самом деле не могла ничего изменить.
А однажды, когда они сидели у костра, Дэрек долго смотрел на неё, а затем спросил:
- Ис, сколько тебе лет?
Инэрис пожала плечами. Она давно перестала считать.
- Так не может быть. Каждый, кроме, разве что, сирот, выросших на улице, знает, сколько ему лет.
- Я - сирота, - ответила Инэрис машинально, а потом качнула головой. – Да дело не в этом. Просто я же не знаю, сколько лет прошло с тех пор как… погибла Нимея.
- Мы странствуем с тобой девятнадцать с половиной лет. Сколько тебе было в год гибели Нимеи?
- Двадцать семь.
- Это значит, что даже если ты прожила у Готфрида не больше года – а ты говоришь, что зима и лето менялись много раз – тебе сорок семь лет.
Инэрис с недоумением посмотрела на него.