Скрученную и ошалевшую команду «Царевичи» разложили, устраивая
допрос, а яхта отвалила от причала, держа курс на «Халибут».
- Меня волокут, - фыркнул я, и даже Иванов затрясся от
сдерживаемого смеха.
Понедельник, 21 апреля. День
Минск, улица Подлесная
Ректор подмахнул мое командировочное удостоверение, и я
спустился в фойе, свободный и легкий, как воздушный шарик.
Машеров убыл еще вчера, спецбортом в Москву, а Ромуальдыч
дожидался меня, болтая с Кивриным о делах насущных и
посторонних.
- Здорово мы отдохнули! – воскликнул Володька. – Никогда еще у
меня не было таких насыщенных выходных!
- Да уж, - благодушно хмыкнул Вайткус. – День за три!
- Жалко, что к морю не съездил, - завздыхал аналитик, косясь в
мою сторону. – Не видал, как наши там – на абордаж!
- Да никто не видал, - утешил я его. – Темно было.
- «Халибут» в Балтийск отбуксировали, - проинформировал
Ромуальдыч. – В «Правде» тиснули, на первой странице! «ТАСС
уполномочен заявить…»
- Ох, и вони будет… - затянул я, довольно жмурясь.
- Миша! – разнесся вопль, и ко мне подбежал Корнеев, счастливый,
всклокоченный и явно не в себе. – Миша, Ядзя живая! Ее ранили
только, она сейчас в больнице, в реанимации!
- Здорово! – обрадовался я. – Вот это здорово!
- Миш! – Витька весь ходуном ходил, не в силах стоять смирно. –
Можно я отпуск возьму? Без содержания! Я здесь побуду, дождусь!
Ядзю еще из комы не выводили, а сидеть с ней некому… Ну, ты ж
понимаешь! Можно?
- Мы тебе больничный оформим, - улыбнулся я. – А диагноз еще
Хайям поставил: «Влюбленный болен, он неисцелим…»
- Так можно, да? – возликовал Корнеев.
- Ступай себе, старче, будет тебе отпуск!
И одним счастливым человеком на планете стало больше.
Среда, 23 апреля. День
Первомайск, улица Ленина
Как начались в Минске наши «хождения по мукам», прямо с утра
понедельника, так только в Москве и закончились. Кажется.
Втроем мы, с Ромуальдычем и Володькой, исписали кучу бумаг – то
сами отвечали на всякие запросы, даже из МИДа и Политбюро, то с нас
снимали свидетельские показания - вежливо потрошили мозг, выжимая
информацию до последнего байта, по десять раз мусоля один и тот же
вопрос.
Но вот унялась чекистская прыть, и трое потерпевших резво дунули
в аэропорт. С облегчением.
Из Одессы добирались рейсовым автобусом. За окнами – ярая весна,
поля в зеленой опуши, а мы медленно оборачиваемся самими собой,
смываем, сдираем с душ накипь «приключений».