На небе тем временем полным ходом сгущались тучи, и не прошло и
получаса, как хлынул проливной дождь. Тяжелые капли дождя прибили
пыль от множества сапог, колес и копыт, омыли лица и одежду тех,
кто не успел спрятаться от грозы. И стало неважно, что на тебе
одето – доспехи воина, лохмотья раба или просто шкура животного – в
одну минуту все стали одинаково мокрыми, как будто этот ливень их
всех сроднил. А дождь все усиливался и уже скоро потоки с неба
отделили рабов от остального мира. Сверкнула молния, и раскаты
грома раздались совсем близко. Перепуганные пленники жались друг к
другу, словно стадо овец, сбившихся в кучу. Их еще несколько
мгновений было видно, но уже скоро ливень стал настолько мощным,
что украл и пастухов со стадами и телеги с поклажей из поля зрения.
Через стену воды не было видно на расстоянии пяти шагов.
Этим и воспользовался один из пленных печенегов. Он резко
вскочил со своего места и кинулся в дождь, пока охранники были
отвлечены на поиск наиболее сухого места под деревом. Серега с
Николой лишь успели переглянуться. Один из воинов побежал за ним
следом. Еще трое остались охранять пленников. У Матвеева
проскользнула безумная мысль – воспользоваться замешательством и
одолеть оставшихся караульных, используя численное преимущество. Но
чтобы осуществить это, они должны были быть одной командой, а
другие пленные кочевники лишь ухмылялись и делали ставки, сколько
беглецу удастся еще прожить. Русичи по известным причинам угрюмо
молчали. Да, с такими людьми, не желающими изменить свою судьбу,
вторым Спартаком не станешь…
Однако удачно закончить свой внезапный побег безумцу не
посчастливилось – сквозь толщу дождя раздался короткий крик, и его
сменил звук падения тела на влажную землю. В скором времени дождь
стал постепенно утихать, и уже можно было разглядеть тело
несчастного с торчащим в спине копьем, лежащее на опушке леса. До
спасительного частокола деревьев ему оставалось пробежать всего
несколько десятков метров. Капли дождя смешивались с пульсирующими
алыми струями из тела бедолаги, и уже этот раствор печенежской
крови продолжал свое движение в ложбинку к большой луже. Жизнь
быстро покинула этого низкорослого печенега, и он уже спустя всего
пять минут после своего резкого старта лежал абсолютно
неподвижно.