Так и произошло, "Победа" не остановилась, а наоборот, водитель
дал по газам.
И всё бы было хорошо, но, на мою беду, прямо за машиной моих
похитителей ехал сто тридцатый ЗиЛ. Затормозить он не успел.
Выжить-то я выжил, но вот всё что ниже пояса оказалось
парализовано. Включая то, о чём вы подумали. Вообще всё. Часто
потом я гадал, подарок ли это от судьбы, или издёвка.
* * *
Из воспоминаний меня вырывает телефонный звонок. Машинально
хлопаю себя по карманам и только потом вспоминаю, где искать
аппарат. Прохожу в прихожую и снимаю чёрную бакелитовую трубку.
— Алло, Михалыч, ты? — слышу я голос,
Через секунду понимаю, кто это. Мой редактор в издательстве,
Костя Синицын.
— А кто ещё? — отвечаю. — Конечно, я.
Внутри возникает странное чувство, что я играю сам себя в
любительском спектакле и сейчас не должен сфальшивить. “Синдром
самозванца”, так, кажется, это называется.
— Звоню тебе напомнить, что у тебя сегодня вечером встреча с
крымскими виноделами.
Значит, дату я угадал верно. Тот самый день.
— Знаешь, Костя, я что-то не хочу писать эту книгу, — говорю, а
отголоски воспоминаний о Ялте по-прежнему вертятся у меня в голове.
— Отдай это задание кому-нибудь другому. Любой зубами вцепиться в
возможность летом за государственный счёт поехать на ЮгА.
— Э нет, старик, ты не соскочишь, — смеётся Костя. — Главный
хочет роман именно “нашего молодого дарования”. Напомнить, кого так
называют?
— Не надо, я помню, — у меня вдруг возникает чувство, что время
— это такая упругая субстанция, которая сопротивляется моим
попыткам его изменить. — Но я всё равно не буду его писать.
— Вот что товарищ Евстигнеев, — тут же голос Синицына становится
серьёзным. — Выкиньте эту дурь из головы.
— Нет, и ещё раз нет. Я в Крым не поеду.
Услышав это, он тяжело вздыхает и продолжает более
участливо:
— Писатель, твою мать, творческая натура чтоб тебя. В общем,
так. До этой дегустации ещё целый день. Так что подгребай в
редакцию. Если ты так сильно настаиваешь, то сам говори с главным.
Но сначала зайди ко мне. Хочу разобраться, почему ты отказываешься
от того, что сам добивался три месяца. Ты же сам идею этого романа
предложил. В общем, жду тебя через час.
Сказав это, Синицин кладёт трубку, а я достаю из телефонной
тумбочки сигареты и коробок спичек. Надо же, помню, где они у меня
лежали.