— … в последнюю очередь, — закончила я за него. В награду мне он
все-таки улыбнулся.
— Брось, Фрея, вы могли хотя бы постараться подружиться.
Я представила маленькую идеальную Альбу, которая играет со мной
и Арни в покер в мясной лавке, и сдавленно захрюкала. Монти понял
это по-своему:
— Рей, мне тоже есть что сказать.
— Когда я становлюсь «Рей», — процитировала я его, — значит,
Монти что-то учудил.
Он посмотрел в окно, словно собирался с мыслями, и я вдруг
поняла, что солнце, которое безжалостно светило оттуда, совсем не
мешало ему. Так плохо было дело с его глазами.
— Фрея, я хочу, чтобы ты вышла замуж.
— Не новость. А что, очередь стоит? — засмеялась я, но он
протянул руку, нашел мою и сжал.
— Я обо всем договорился.
Слова застряли у меня в горле. Он говорил просто, уверенно, но
мне чудилось что-то невидимое, невесомое — умоляющее.
— С кем?
— Беон возьмет тебя в жены даже без приданого, он согласен.
Нравишься ты ему, примелькалась уже, как родная. А там…
свыкнется.
Мясник?!
— Но я не хочу, — вырвалось у меня.
От неожиданности я взмахнула рукой, кружка с травами полетела на
пол и с громким звоном раскололась. Я вскочила с кровати и
принялась собирать куски, бурча под нос невнятные извинения, скорее
предназначенные Альбе, чем Монти.
Сжала осколок в руке, когда вдруг поняла: так вот с чего они там
в лавке так ужраться решили. То ли праздник, то ли поминки
устроили.
Монти смотрел на меня грустно-грустно, но без капельки
раскаяния. Как слизавший половину хозяйской сметаны кот.
— Ты уже сказал, что я согласна, так?
Он кивнул.
Я выдохнула и разжала ладонь, подняла руку выше. Она была в
крови, осколок впился в кожу между средним и безымянным пальцем,
как извращенное подобие обручального кольца. Боли я не
почувствовала.
— Сейчас уберу.
— Фрея, оставь, — окликнул меня Монти, но я уже выскочила из
комнаты.
Мне нужно было подышать. Выкинула осколки, налила травяную
настойку в новую кружку, Альба всегда заваривала много. Я
почувствовала себя лучше, рассудок возвращался на место.
Вернулась в комнату и аккуратно поставила настойку на тумбочку.
Монти поднял ее, без теплого питья его мучил кашель.
— Постой, кружка в крови испачкалась, дай вытру, — не нашла я
ничего лучше, чем предложить ему подол собственной юбки в качестве
тряпки.
— Оставь, — отмахнулся Монти. — Не страшно.