На пороге он вспомнил ее недавнюю угрозу, хохотнул про себя. «Нашла, чем мужика испугать! Здорово буяна окоротила».
И вдруг остро кольнуло грудь лебяжье перышко, заныла душа. Ждет с утра дорога дальняя, а Нечай еще родичей не упредил, что уходит. Как-то Ставр воспримет известие…
В горнице стоял жар от печи, потрескивали березовые лучины, роняли искорки с поставца в колоду с водой, вкусно пахло ушицей и разваренной ржаной кашей. Веся уже успела одежу сменить, волосы под льняной плат собрала, склонилась в углу за ткацким станом, выглядывала оттуда испуганно – ни дать ни взять зайчиха под кустом от травли укрылась.
Зато важно прохаживался по избе старший в роду – Ставр Будимыч, косился на жену, что оплывшей квашней сидела на лавке, держа на руках беспокойного младшенького. Нечай сбросил с себя зипун, сел на лавку и принялся развязывать бечеву на онучах, желая скорее разуться.
— Чего застыли? Встречайте лекарку, коли надобно.
Задора тяжело поднялась с места и, вглядевшись в чужую фигуру у дверей, сухо промолвила:
— Меньшой у меня животом скорбный, ежели умеешь – подсоби. Да назовись сперва, как тебя звать-величать.
— Неладой в народе кличут, а первое имя только родичи ведают, - звонко отвечала девушка, распахивая полушубок.
Под ним она оказалась тонка и стройна, как молодая липка, даже от волос ее собранных косами в тугой узел цвета спелых желудей, шел свежий лиственный запах. Нечай глаза прикрыл, раздувая ноздри, а перышко на груди еще больнее кольнуло. Надо бы вынуть.
— Трудно к нам добиралась, поди… Садись вечерять, каша упрела, - проговорила Задора, выжидательно глянув на мужа. Лучше бы сам позвал гостью к столу.
— Добро! – наконец прогудел в медную бороду Ставр, запустив большие пальцы рук за веревочный пояс на просторной рубахе. – Только пусть сперва дело свое покажет.
Нелада шагнула на светлую часть избы, поклонилась печи и хозяевам, а после омыла руки в долбленой осиновой чурке и вытерлась рушником, что безмолвно подала угодливая Веся.
Нечай аж шею вытянул, слушая, как лекарка раскладывает на столе снадобья и тихо приказывает Задоре:
— Углей из печи достань и кипятка приготовь, траву запаривать буду. Малого распеленай и так мокрый давно... А чем ты его мазала, что пупок в красном? Чудно...
Баба испуганнно вытаращила глаза, руку к сердце прижала, сразу во всем призналась: