- Ты погоди минутку, сынок, мы сейчас! – дёрнулась назад старшая
бабка, – Ступай за мной, Зоя!
Даже не морща ум по поводу старушечьих бегов, я присел на
крыльцо и вытянул ноги.
Раскладушку бы вот здесь во дворе поставить и до утра не
вставать. Только еще бы к этой раскладушке два армейских тулупа,
которые при заступлении в караул дают…
- Вот, держи! – прервал мою дрёму то ли Марьин, то ли Зоин
голос, – Гостинец тебе!
В двух разноцветных авоськах угадывались завернутые в несколько
слоёв газет трёхлитровые банки.
- Клубничное и малиновое, – пояснила сестрица Мария, – Сам чаю
попьёшь и девушку свою угостишь! Мы с Зоей одни, родни нет,
детей-внуков нет, – как-то растерянно улыбнулась она, – Каждый год
зарекаемся и всё-равно потом всю ягоду из сада закатываем. Ты
возьми, не отказывайся! – бабка виновато, словно прося о каком-то
одолжении, заглядывала мне в глаза. За её спиной маячила Зоя.
- Я, что дурак, что ли, чтобы отказываться?! – бодро подхватил я
авоськи из марьиных рук, – Тем более, что девушка у меня
прожорливая, ей эта банка на три дня, да и то, не уверен! А Лизу я
вам скоро найду, будете её вареньем угощать. Совсем скоро найду,
честное милицейское!
По глазам бабок я понял, что они мне опять не очень поверили. Но
всё же тактично промолчали.
Я развернулся и, сойдя с крыльца и миновав калитку, спорым шагом
поспешил к машине, шепча заклинания, чтобы боковые зеркала и
дворники, которые я так легкомысленно не прибрал в салон, встретили
меня на своих штатных местах.
День был завтра хлопотным. И, если дообеденные хлопоты были
приятными, то после наступала жопная жопа. Как ни старался я забыть
на время представление, устроенное мне майором Данилиным, у меня
это не получалось. Я не питал ни малейших иллюзий, что шеф забудет
о своём условии. Но так и не мог представить, каким образом буду
раскрывать спиртовую афёру. «Ликёрка» представлялась мне дремучим
ночным лесом. Густо заминированным ночным лесом. Н-да…
Домой я заявился уже почти в девять. И дома меня вновь встретила
не одна только Елизавета. И опять эта «не одна» была Лидией
Андреевной Зуевой. Такое постоянство её визитов меня уже начинало
напрягать. Переодевшись в домашнюю адидасовскую пижаму и помыв
руки, я прошел на кухню. Чай чаем, но всё же хотелось и покушать.
Комсомольский растущий организм старого переселенца настойчиво
требовал белков, жиров и углеводов.