— Папенька, вы же не хотите, чтобы я во всеуслышание сообщила,
что во дворце живет иноземный шпион. Лорд Лерой, вы еще не
арестовали Сантиона?
Против ожиданий присутствующие развеселились.
— Я выиграл, — Альфред протянул папеньке руку, и тот вложил ему
в ладонь зачарованное перо с рубином.
Улыбаясь, Лерой ответил:
— Арестовали, конечно. Его взяли ночью. О том, что он шпион, мы
узнали на четвертый день, но Его Величество попросил придержать эту
карту, чтобы выяснить, раскроете вы его или нет. Мы следили за ним,
и утром прихватили двух его подельников.
— Полагаю, их больше.
Я протянула Лерою записку.
— О. Вы делаете успехи, Ваше Высочество. Не желаете поступить ко
мне в департамент? — усмехнулся Лерой, пытаясь удержать лицо. —
Шептун... возможно, советник. Перо — наверняка секретарь. Краля...
кто-то из придворных дам? Не уверен, что автор записки уже у нас. И
как вам удалось ее добыть?
— Под дверью в комнату Сантиона. Больше, простите, не
расскажу.
Не признаваться же, как я спускалась на веревке с крыши.
— Как мои люди могли пропустить? Я же им амулеты против отвода
глаз давал. Поувольняю олухов.
— Также, лорд Лерой, благодарю вас за беспокойство. Я восхищена,
что вы успели внедрить своего агента в число женихов.
— Что? — удивился Лерой.
— Дженкинс — ваш агент. У него бумаги с печатями вашего
департамента о содействии и о провозе груза без досмотра, которые
он прятал под обложкой книги.
Лерой обернулся к Кьюриту:
— Капитан?
— Среди известных мне агентов Дженкинса нет. Я уверен, что знал
бы, если бы кто-то из нашего отдела был среди женихов.
Лерой побагровел:
— Арестовать его! Живо!
Но... Перья гарпии мне в глотку! Конечно, бумаги были
поддельными, иначе зачем бы их прятать? И учился Дженкинс, как и
Сантион, не в Ангории! Но мне отчего-то так хотелось, чтобы
Дженкинс был на нашей стороне...
Кьюрит вылетел за дверь. Взгляды папеньки и Альфреда направились
на Лероя. Тот сбледнул с лица. Эгберт смеялся, хлопая ладонями по
подлокотникам:
— Да, Трис, двое из семи женихов шпионы — ты пользуешься
популярностью у иноземцев! Говорил я, надо ее Тальму отдать, и дело
с концом!
Я собиралась зашипеть на него, но папенька меня оборвал.
— Итак, кто твой избранник?
— Обитель Великой Гипатии, Ваше Величество.
Эгберта перекосило. Отец стучал кулаками по столу. Альфред
что-то шептал ему на ухо. Лерой кусал губы.