Наши с Катрионой жужжалки и мертвого поднимут, не то, что этих
бойцов. В мгновение ока все были на ногах, а караульные высыпали
из-под крыши.
— А? Что? Уже? Кто здесь?
Катриона пустила рой искорок для привлечения внимания, я сделала
ей знак, и четыре совершенно неотличимых друг от друга огненных
шарика полетели к целям.
Семерка не подкачала. Едва ворота зашатались, как пихаясь и
переругиваясь бойцы навалились на прутья, и стоило петлям
окончательно рассыпаться, как все оказались внутри. Капитан
дворцовой охраны уже бежал к бывшим воротам с криком "Я так и знал!
так и знал!" Но оказавшись рядом, отдал четкие распоряжения.
Первое: доложить, кто все же был первым. Караульные рявкнули "Не
могу знать". Судя по спокойствию, капитан ничего другого и не
ожидал. Второе: всех семерых обыскать, оружие отнять, поселить на
третьем этаже гостевого крыла и приставить караульных. Третье:
усилить охрану проема и поднять кузнецов. Четвертое, уже лично мне:
"А вы, Ваше Высочество... Вы... Вы сами будете с Его Величеством
объясняться! А сейчас в свои покои шагом марш!"
Спорить я не стала.
Справедливо рассудив, что нас непременно разбудят, когда Его
Величество осознает масштаб бедствия, мы снова разбрелись по
кроватям.
_______________________________________
Стрикс — в классической античной мифологии птица дурного
предзнаменования, которая питалась человеческой кровью и
плотью.
_______________________________________
Сколько себя помню, мне хотелось бегать, прыгать, лазать по
деревьям и копать червей, чтобы рассмотреть, из чего они состоят, а
меня заставляли чинно ходить, ровно сидеть и вышивать. Матушку я
потеряла слишком рано, чтобы помнить ее и брать пример, папенька
весь свой родительский пыл удовлетворил старшим Эгбертом и средним
Альфредом, а меня передал гувернанткам и фрейлинам, которые имели
надо мной весьма мало власти. Быть похожей на них я совершенно не
хотела.
В шесть лет я стащила у кухонного мальчишки штаны и рубаху,
подвязала волосы и вволю набегалась на заднем дворе. Вернувшись, я
обнаружила ревущего поваренка и кухарку с полотенцем. Гувернантка
мне выговаривала, что нехорошо, когда из-за моих проказ страдают
невинные. "Значит, должны страдать только те, кто в чем-то
виноват," — сообразила я. Мальчишескую одежду у слуг я больше не
таскала. Мой средний брат Альфред, которому в ту пору было десять,
приказал набить сеном несколько своих старых нарядов, чтоб лупить
по ним игрушечной саблей, и я выпросила у него рубаху, жилет и
штаны. Я быстро научилась прятаться в саду от придворных и
гувернантки, чтобы делать то, что хотелось: бегать, прыгать, лазать
по деревьям и рассматривать червяков.