Как оказалось, видимо я не до конца понял стюардессу, все же мой
английский пока оставляет желать лучшего, полторы сотни просили за
места на верхней палубе, и в итоге мне досталось место «L» в пятом
ряду. Во-первых, с довольно большим пространством перед креслом
из-за аварийного выхода, а во-вторых, буквально в двух шагах от
бара, и к тому же возле окна. И уж, что оказалось вообще, выше
всяких похвал, стюардесса сообщила, что здесь вполне можно курить,
хоть в туалете неподалеку, хоть в баре. В общем все складывалось
более чем хорошо.
С другой стороны, уже после взлета, я почувствовал себя слегка
обманутым, потому что остальные места оказались незаняты, хотя
насколько я помнил, многие из пассажиров меняли свои места на более
комфортные, правда на нижней палубе. Видимо предлагаемые там были
значительно дешевле. Впрочем, в какой-то степени было на это
наплевать. Сын, когда я созванивался с ним перед отлетом, вообще
посетовал, что я взял билеты в экономкласс и чуть ли не самые
дешёвые, сказав, что он бы компенсировал любые мои затраты. Но
вводить его в расходы с первых дней совсем не хотелось и кстати
именно он и подсказал, чуть позже, что после взлета, можно будет
перебраться на более комфортабельные места без особых проблем.
Закинув сумку на багажную полку, первым делом сходил в туалетную
комнату, где перекурил, в баре дринькнул неплохим коньячком, правда
по цене двухсотграммового стакана этого напитка, после чего
поудобнее устроился в своем кресле вытянув ноги и наконец-то
почувствовал, как меня отпускает напряжение последних дней.
* * *
С того разговора с сыном, прошла всего неделя, как на мой старый
адрес пришло письмо. Благо, что соседи оказались в курсе моего
местонахождения, и передали мне послание. Это оказался
вызов-приглашение. Текст на английском языке гласил, что меня, по
программе «воссоединения семьи» приглашает сын. Для получения визы
и собеседования, я могу подойти в консульство, расположенное по
адресу и так далее. Письмо было отпечатано на фирменном бланке и
снабжено печатями. Причем последние были отштампованы на бумаге без
использования чернил. То есть на бумаге остался не просто видимый
оттиск печати, а именно рельефный след от нее. Все это было
несколько непривычно, зато являлось вполне действенной защитой.
Если обычную печать можно как-то скопировать, то для оставления на
бумаге рельефного оттиска, необходимо такую печать воссоздавать
полностью.