«Апофегмы»
Выжига спрыгнул с передка остановившейся телеги, прошел назад и
в нерешительном раздумье остановился возле спящего другана.
Остальные торгаши с Рось-домена, с которыми вместе отмечали удачный
день в трактире на Станции, давно уехали вперед, горланя песни не
хуже обожравшихся валериановым корнем кошар, и сейчас, судя по едва
доносившимся напрочь лишенным певческого слуха воплям, пересекали
или уже пересекли Раздрай-Мост над Бездоньем. Выжига специально
подгадал ехать последним, чтобы без лишних вопросов сделать то, что
предложил ему коварный двоюродный братец.
Стояла ясная ночь, небосвод был густо усыпан яркими глазастыми
звездами, и дорога, стыдливо прикрывшая бока редким лесом, отлично
просматривалась в обе стороны на три-четыре десятка шагов.
Всхрапнувший за спиной конь заставил Выжигу вздрогнуть. Тяжко
вздохнув, словно не он, а конь принял за него это решение, торгаш
ухватил спящего под руки, стащил его с телеги и отволок в
неглубокий овражек, усыпанный опавшей хвоей. Да там и оставил,
прислонив спиной к смолистому стволу низкорослой сосенки, торчащей
из оврага, как свеча из плошки. Постоял немного, с мимолетным
сожалением глядя на туго набитый бабками кошель, подвешенный к
поясу бессильно склонившего голову Благуши, но махнул рукой. Он не
ворюга. Он и так получает фору, которую другану трудно будет
покрыть. Лихого зверья здесь не водится, местность населенная, так
что ничего с ним до рассвета не станется, и потревожить его здесь
никто не потревожит, что вполне могло случиться в трактире. Тот же
Обормот, например, в обязанности коего входит присматривать за
припозднившимися чужаками с других доменов, мог разбудить Благушу
раньше времени. Ведь насильственный сон, вызванный сонником, уже
через пару часов обычно переходит в естественный, хотя дурь в
голове сохраняется еще долго. Продрал бы глаза Благуша, сообразил
бы, что к чему, и… и за Милку состязаться пришлось бы честно.
Раздраженно выругавшись вполголоса, Выжига виновато отвел взгляд
от спящего Благуши, выглядевшего сейчас абсолютно беспомощным,
беззащитным. Эх, судьбина его нелегкая… Любовь, безрассудная
любовь, проклятая любовь толкала его на этот шаг, хоть и
разрешенный правилами Невестина Дня, но, в общем-то, шаг подлый.
Кто же после такого друганом твоим останется?