Тапок начал было растягиваться – и порвался. Я состыковал обе
половинки (с непривычки управлять сразу двумя предметами оказалось
непросто) и срастил их. Все правильно: если хочешь менять геометрию
предмета, позаботься о том, чтобы предмет это выдержал. Сделай его
хотя бы из латекса.
Я сделал – и на сей раз преуспел в задуманном. Тапок растянулся
по моему приказу и сжался, чуть только я ему велел вновь стать
добропорядочным тапком. Что бы еще попробовать? Менять геометрию
предметов мне больше не хотелось, и я решил поупражняться в
трансформации химсостава.
Черт возьми! Не успел я придумать, каким материалом я хочу
заменить латекс, как тапок побелел и, если я не зря изучал
петрографию, превратился в чистый известняк. Я до того растерялся,
что чуть было не уронил свое «изделие», едва успев подхватить его
взглядом у самого пола. Велел висеть. Страшное подозрение
зародилось в моей душе. Почему известняк? Потому что я
предостаточно насмотрелся на него сегодня? Или – страшно подумать –
известкование леса-водоема вместе со всеми его обитателями моих рук
дело?!
А что, очень может быть, что моих. Помню, снились мне кошмары, я
был земноводной тварью, сидел в болоте и... и что? Мог я хотя бы
мельком подумать во сне, что мне больше пристало ходить по
твердому, нежели сидеть по горло в тухлой жиже? Подумать и тут же
забыть?
Мог.
Могла ли эта мимолетная мысль оформиться в неосознанный
приказ?
Почему бы нет.
Я чуть не вспотел от такой мысли – и вспотел бы, если бы не
приказал себе остаться сухим. Ну, если так, то завтра же я верну
палеозойскому ландшафту свойственный ему палеозойский облик...
Ладно, это будет завтра. А сегодня...
По моей команде тапок стал золотым. Мне не было тяжело держать
его в воздухе, но я ощутил его инерцию, когда подвигал им
туда-сюда. Все-таки золото куда массивнее известняка. Вслед за этим
я приподнял над полом второй тапок и проделал с ним ту же
процедуру. Еще один приказ – и оба золотых тапка выросли до
размеров крупной собаки. Ба, да я же богач!.. Впрочем, тьфу на
богатство, я нутром чувствовал, что все это не более чем мелкая
чепуха, какое там богатство, когда у меня такие возможности! А что
если превратить это золото в чистый уран-235 и как следует шмякнуть
тапки друг о друга?
Мысль не успела развиться. Воздух в медотсеке потемнел, и в нем
возник человек, еще более темный, чем воздух. Белело только его
лицо, а пониже лица я разглядел остренькую бородку, почти как у
Вени.