Немногие из собравшихся оказались затронуты ею. У кого-то на
Померании служили друзья. У других жили родственники и знакомые.
Кто-то всё ещё оплакивал погибших. Иные же сжимали кулаки в
бессильной злобе на такой варварский и жестокий удар, нанесённый
Верденом по одному из их миров.
Померания стала для Рейна своеобразным символом этой странной
войны, что длилась вот уже почти год.
Для других она была сосредоточением злости и ярости. Чувств, что
перерастали в желание, требующее немедленного отмщения.
И сегодня. В этот пасмурный и привычный для Анхальта день, они
пришли сюда. На главную площадь столицы. Для того, чтобы увидеть
это событие. Столь редкое. И многие, едва ли не все из них, держали
в руках заранее подготовленные для этого дня свёртки.
Они заметили его не сразу. В дальней части площади появился
пожилой мужчина.
Седые волосы и мрачное, волевое лицо. Чёрный, идеально
отглаженный чёрный мундир бывшего адмирала идеально подходили к
настроению этого дня. Опираясь на трость в правой руке, он подошёл
к самому краю толпы и единственной части площади, что не оказалась
заполнена людьми.
Четыре сотни рейнских солдат в парадной форме и с винтовками в
руках стояли, вытянувшись и образуя тем самым коридор шириной в
десять метров, проходящий от самого края площади до входа в здание
Рейнстага.
Тридцать два года назад этот мужчина уже проходил этот путь.
Все они проходили его. Каждый из гранд-адмиралов Рейнского флота
делал это. Август, Вирена, Филипп. Фредерик. Точно так же, как до
них это делали их предшественники. Старая традиция, появившаяся
после гибели агонизирующий республики и рождения нового, куда более
сильного государства. Государства, которое было достойно людей,
которые в нём жили. Пусть не всех, но большинства.
И сегодня ему вновь предстояло пройти этот путь. Семьсот
двадцать два метра от края площади до входа.
Вильгельм Поль сделал первый шаг по чёрным плитам в направлении
своей цели. И стук его трости по камню оказался единственным
звуком, сопровождающим его в первые секунды.
Но только лишь секунды.
Над площадью раздался тихий шелест. Движения десятков тысяч рук,
что разворачивали заранее подготовленные и бережно завёрнутые в
бумагу цветы.
Если кто-то в этот момент смотрел бы на площадь сверху, то он
оказался бы поражён произошедшей переменой. Сначала это казалось
похожим на крошечные красные капли. Одни пятнами возникали то тут,
то там среди шевелящегося моря собравшихся на площади людей. Едва
заметные на общем фоне. Но с каждым прошедшим мгновением их
становилось всё больше и больше. Люди обнажали завёрнутые в
защищавшую их бумагу цветы, подставляя алые, оттенка свежей крови
розы тёмному небу Новой Саксонии.