Альвира Фольк стояла на самом краю образованного в собравшейся в
толпе коридора.
Некогда красивая, изящная девушка. Совсем недавно ставшая
матерью. Сейчас же, её было не узнать. Лицо осунулось и было
бледным. Под глазами появились круги от постоянного недосыпания, а
сами глаза покраснели от слёз, что появлялись стоило только ей
вспомнить о муже. Дитмар погиб всего несколько месяцев назад, но
боль по-прежнему была такой же острой, как и в тот самый момент,
когда ей сообщили о его гибели в сражении у Бедергара. Она хорошо
помнила тот момент. Как держала на руках их маленькую дочь.
Крошечную Марину. Девочку, что по злой насмешке судьбы родилась
всего за несколько дней до смерти своего любящего отца.
С шелестом бумаги Альвира бережно извлекла из неё завёрнутый
цветок. Хрустальная роза до крови уколола пальцы острыми шипами, но
державшая цветок девушка не обратила на это никакого внимания. Она
не сводила глаз с идущего по площади мужчины. Почти старика.
Опирающегося на трость при каждом шаге. И в тоже самое время от
него веяло такой силой и уверенностью, что все внешние слабости
блекли на фоне волевого лица и твёрдых, как алмазы глаз.
Сжав губы и стараясь не заплакать при виде его мундира, почти
такого же, какой носил её любимый супруг. Альвира взмахнула рукой,
бросая цветок и тот упал на площадь. Хрупкий стебель, затвердевший
после того, как цветок был срезан с куста, треснул и раскололся от
удара о твёрдый камень, словно был сделан из стекла искусным
мастером, а не причудливым творением самой природы этого мира.
Вильгельм Поль медленно шёл вперёд, глядя только перед
собой.
Каждый его шаг сопровождался ударом трости о камень.
Размеренными и ровными. Будто удары метронома.
Но уже через несколько секунд к нему добавился новый звук. С
хрустом ломаемого стекла трескались стебли редких, растущих лишь на
Новой Саксонии цветов. Они раскалывались под подошвами его сапог,
превращаясь в осколки, пока алые, цвета крови, лепестки, усеивали
чёрные плиты площади.
Поль шёл вперёд, чувствуя единство и поддержку окружающих его
людей.
Он шёл вперёд к зданию Рейнстага с упорством и уверенностью
человека, знающего себе цену.
Гнев. Скорбь. Гордость. Злость. Воодушевление. Всё это он видел
на лицах окружающих его людей, пока они бросали прекрасные цветы на
его пути.