Может быть когда то, лет сто назад, это и напоминало с высоты
строгие цветовые часы, но нынешняя Академия Наук была похожа на
палитру вдохновенного художника, широкими жестами плеснувшего на
дощечку красок и как следует их там размазавшего. Загибающийся
голубой, островки серого, пылающий красный, занимающий почти треть
круга и грозящий выплеснуться за его пределы… Оранжевый, умело
откусивший под бесконечно расползающийся зверинец огромный кусок
земли Желтых рядом с внешней стеной, и теперь нацеливающийся на
самих Красных, чувствовал себя неплохо. И даже уверенно.
Эйносы. Всем нужны эйносы. Где бы их еще взять, в таких
количествах…
Задумавшийся Солдум едва не прозевал прибытие. Вагончик пыхнул
эйром, замедлился и, громыхнув отбойником, остановился. Под
потолком прозвенела омерзительно громкая трель звонка, а за
открывшимися дверьми приветливо моргнули тускло оранжевые
светильники холла. Ворвавшийся в кабинку теплый воздух донес запахи
жженого дерева, эйра, дешевого мыла и, слава Тогвию, аромат
свежесваренного кофе и выпечки.
Институт Лагос встречал одного из своих новых руководителей.
– Рванулись в стороны сыны Маритара, скрываясь от пылающей
зеницы Надара! – громогласно продекламировал Солдум, врываясь в
лекторий и обвиняющим жестом указывая на аудиторию, – Врастали в
землю, стараясь слиться с травой, прятались за камнями, тщетно
избегая обжигающего взора!
Замершие ученики, до этого бурно обсуждавшие прошедшую церемонию
посвящения и торжественный обед, вжались в высокие спинки лавок,
спешно пряча со столов карты, книги, кости и влажно блестевшие
стаканы.
Облик профессора был страшен, голос зычен, а обвиняющий перст,
казалось, указывал на всех и каждого в отдельности.
– Но генерал видел их всех! “Вершитель Судеб” нависал над
разгромленной площадью ванайским молотом, а грозные стволы его
картечниц источали чадный синий дым. Напрасно пытался спрятать свое
дряблое тело за сожженной броневозкой подлец Сарват – взгляд Надара
вперился прямиком в него, пронзая насквозь гнилое нутро
предателя!
Голос разносился по огромному залу, отражаясь от сводчатого
потолка и легко достигая даже задних рядов – по случаю первой
лекции занятых приглашенными родственниками будущих студентов и их
друзьями.
– И когда трепещущее от ужаса сердце подонка пропустило удар,
колени его подломились а жирная туша рухнула в теплую летнюю грязь,
всякий сын Маритара узрел воочию и своими собственными глазами, как
тот, кто вел их последние три года на кровавую бойню, тот, кто
подвизал не только их самих, но и их семьи, близких… Все увидели,
как он бесславно…