Но
ведь это невозможно!
На
мгновение мне почудилось, что мимо меня кто-то прошел, но я сейчас
не могла ни закричать, ни шелохнуться. Пока я боролась с
отказавшимся повиноваться телом, лампочки разом
зажглись.
В первый миг я подумала, что на меня
накатило какое-то временное помешательство. Пассажиры, полностью
одетые, по-прежнему смотрели прямо перед собой самым обычным,
скучающим взглядом.Странный паралич, сковывавший меня,
тоже прошёл.
Но
потом… Я подавила готовый вырваться крик и отшатнулась к двери в
кабину машиниста. Дверь в противоположном конце салона была
открыта, остальные вагоны исчезли. Блестели убегающие во тьму
ниточки рельсов, порывы ветра трепали волосы и платки невозмутимых
бабушек. А еще пропал расклейщик! Неужели выпал, пока не было света
и вагоны отцепились? Какой ужас!
— На помощь! — Я забарабанила в
дверь, но, вспомнив о навесной рации, нажала на зеленую кнопку и
заорала: — Машинист, остановите поезд! Человек упал!
Почти сразу меня швырнуло на стенку. Раздался
жуткий скрип металла о металл — это тормозные колодки внезапно
ударили по колесам. Открытая дверь в конце вагона с грохотом
захлопнулась, наклеенный на стекло плакат перекосился и сполз к
самому полу.
Как ни странно, никто не упал, никто не
навалился на меня — все успели вцепиться в поручни. Наконец поезд
остановился полностью, динамик на стене зашуршал, готовясь
разразиться объявлением.
Держась за поручень, я перевела дух.
Остальные держались удивительно спокойно, будто каждый день ездят в
поездах, разваливающихся и останавливающихся посреди туннеля.
Студентки опустили конспекты и смотрели на меня словно бы с жадным
интересом. Выглядели они уверенными в себе, и я невольно искала в
них поддержку. Может, спросить, не мерещилось ли им, что все вокруг
лишились одежды? Я сделала робкий шаг в их сторону.
Под ногами чавкнуло.
Я
опустила взгляд и увидела стремительно растекающуюся темно-красную
лужу, лижущую подошвы моих новеньких туфель. Из-за небольшого
уклона туннеля багряные ручейки бежали по линолеуму, огибая фантики
и редкий сор. Одни змеились между ногами бесстрастных пассажиров,
другие вот-вот доберутся до плаката.
—
Какого черта! — Я попятилась от истекающей кровью кабины машиниста,
судорожно стискивая сумку с учебниками. Люди как-то ловко разошлись
в стороны, и я оказалась посреди вагона одна. — Это
кровь?!