Зато в далекую столицу отправилась группа специально
обученных людей. Под видом обычных граждан часть из них рассыпалась по городу с
задачей влиться в ближайшее окружение Филиппа; другая же часть, вооружившись до
зубов, по просьбе Этьена обосновалась в поселении ренардистов, чтобы отследить
и малейшие волнения среди самих отшельников, и поползновения Филиппа на горстку
верных Ренарду людей. Впрочем, Филипп их пока не трогал, и новоселы
спокойненько, не привлекая к себе излишнего внимания, жили на окраине
поселения, готовые в любой момент сплотиться и встать на защиту поселенцев.
Сегодня в Абервик с докладом вернулся Морис – один из
«засланных казачков» в логове Филиппа.
Рассевшись на мягких диванах в каминном зале, мужчины
обсуждали новости из столицы. Милош вслушивался в каждое слово, Этьен же, не
найдя в словах шпиона ничего нового, откровенно скучал, потягивал из бокала
красное вино и только иногда кивал в сторону сникшего друга: мол, видишь, а я
тебе что говорил? Да. Ничего нового… Только по приказу Филиппа в центре города
снесли парк вместе с вековыми деревьями, посаженными еще при отце Ренарда. Парк-то
Филиппу чем помешал? Но, так или иначе, на месте островка отдыха теперь
красуется базар, где наряду с заморскими диковинами продают свою молодость и
красоту молоденькие горожанки, улыбаясь каждому, у кого звенят заветные монеты.
Когда разговор вновь скатился к поглотившему столицу разврату, Этьену и вовсе захотелось
выйти.
- Ладно, что с ренардистами? – перебил он неприятную тему,
куда больше волнуясь за тех, кто все еще не сдался Филиппу. – Как они живут?
- Да как живут? – вздохнул Морис. – Живут себе… Этьен, я в
поселении не был, но вроде бы Филиппу сейчас не до них. Встречался как-то с
нашими, что ренардистов стерегут, – тихо все, никто их не обижает. Да только…
Парень замялся, подбирая слово; Этьен же, почуяв неладное,
лишь уши навострил в ожидании.
- Что «только»?
- Да зря все это, Этьен! – вспыхнул Морис, не скрывая
отчаянной злости. – Некого там охранять уже! Они сдаются Филиппу. Среди
молодежи только и разговоры, как в столице хорошо да как опека стариков им
надоела! Да и старики уже бессильны – гниль филипповская изнутри их жрет. Еще
год-другой – и ни о Ренарде, ни о тебе никто не вспомнит! А если Филипп и
вздумает туда сейчас наведаться, да хоть пари держи – кроме наших ребят воевать
с ним никто не станет. Ну может, десяток из местных еще наберем, да и те
окажутся стариками с вилами – и все! И все, понимаешь?