При всех
недостатках принца-наследника он был хорошо образован, великолепно
разбирался в искусстве (архитектура и живопись были единственными
увлечениями, которым он оставался верен). Значительная часть его
стремительно таявшего состояния была потрачена на реставрацию
памятников архитектуры, строительство восхитительных ассамблей,
приобретение полотен великих живописцев. Достойная, хорошо
образованная супруга, обладающая тонким вкусом, могла внушить
Огэсту пусть не любовь, но уважение наверняка. Потому что только
человек, вызвавший уважение наследника, мог оказать на него хоть
какое-то влияние. На данный момент таких людей было удручающе мало,
архитектор Нэш Бридлес, талантливейший художник современности
Эверелий и мистер Ирреспоси, знаменитый медик и хирург. К
сожалению, в этот короткий список не входил ни венценосный отец, ни
один из видных политических деятелей королевства. Стране как
никогда была необходима сильная, дальновидная королева, способная
представлять королевство на мировой политической арене.
И вот
теперь, достигнув цели своего путешествия, лорд Палмсбери стоял в
центре огромного гулкого зала и понимал, что его терзания по поводу
ожидания катастрофы закончились. Он её дождался. Катастрофа стояла
в десяти шагах перед ним, вертела в руках миниатюру Огэста и
издавала звуки, более всего напоминающие крик осла в момент
страсти. Их высочество принцесса Гертда Дабршвейгская изволили
хихикать.
–
Красавчик! – басовито порыкивала она.
Лорд
Палмсбери мысленно проклинал тот миг, когда согласился представлять
принца Огэста Ританского при подписании брачного договора. Сжечь
этот клочок бумаги он не имел права, однако именно этого ему больше
всего хотелось.
Лорд
искренне недоумевал, по каким параметрам из сотен возможных
кандидаток была выбрана именно эта женщина.
Не самая
именитая. В той же Вабрии в списке претендентов на престол её имя
было записано дай бог если в восьмом десятке.
Не самая
богатая. Родителям невесты принадлежал полуразрушенный замок и пара
деревушек в глубине страны.
Далеко не
юная. Этой зимой принцессе исполнилось двадцать семь
лет.
Не
красавица. Впрочем, это было ясно ещё в Ритании, миниатюра
оказалась на редкость правдива. Единственное, к чему посол оказался
не готов, это рост новобрачной. На присланной картине принцесса
была изображена в гордом одиночестве, на белом фоне, без каких либо
предметов, сравнение с которыми позволило бы вычислить её рост.
Хотя в пояснительном письме к портрету упоминалось, что «её
высочество чрезвычайно миниатюрна». Но не до такой же степени! Если
бы рост принцессы был ещё на пару пальцев ниже, а усики над верхней
губой на пару волосков гуще, то её без зазрения совести можно было
бы принять за чистокровную гному.