После
утренней работы с бумагами, а чаще всего непосредственно за чтением
очередного исторического фолианта или сборника норм международного
права лорд завтракал, затем приводил себя в порядок и наносил визит
невесте.
И здесь ему
вновь и вновь хотелось кого-нибудь убить.
Встречи
происходили в малой гостиной, рядом с принцессой всегда находился
кто-нибудь из родственников: мать, престарелая тётушка, замужняя
кузина. Каждый раз кто-то новый, но неизменно со слащавой,
приторно-любезной улыбочкой на губах. Сюсюканье и грубая лесть
раздражали неимоверно, но лорд Палмсбери всегда оставался учтив,
доброжелателен и внешне спокоен.
Кроме самой
принцессы и представительницы её семейства, в гостиной обязательно
присутствовали фрейлины и статс-дама. И это испытание было самым
трудным для выдержки лорда, хотя именно этим своим свойством
характера он гордился более всего и, нужно признать, не
безосновательно.
О том, что
из Ритании к принцессе были отправлены фрейлины, ему было известно.
Супруге наследника престола полагался придворный штаб, состоящий не
менее чем из двенадцати фрейлин и шести статс-дам, но в Вабрию
решено было отправить лишь пять фрейлин во главе с одной
статс-дамой, дабы дать возможность принцессе в дальнейшем лично
пополнить состав своих придворных дам согласно своему
вкусу.
Выбранные
среди лучших представительниц высшей знати юные леди должны были
помочь Гердте скорее адаптироваться на новом для неё месте и в
новом качестве. Рассказать о жизни в Ритании, об Огэсте, тактично
указать на разность в нравах, традициях и нормах этикета двух
разных стран. В идеале девушкам предлагалось подружиться с будущей
королевой и сделать её расставание с родным домом не столь горьким.
До идеала было далеко.
Начать с
того, что дамы отправились в дорогу раньше лорда на два месяца, а
прибыли раньше дней на десять. Даже если считать, что мужчина
путешествует быстрее, фрейлины явно не торопились на встречу к той,
кому они должны служить. Состав женского придворного штаба тоже
вызывал недоумение. Четыре из пяти представленных фамилий были ему
неизвестны: представительницы провинциальных семейств, далёких от
столицы и двора. Пятая фрейлина представляла род старый, знатный,
уважаемый, но давно обедневший, а по этой причине столь же далёкий
от столичной жизни. Статс-дамой при них состояла маркиза Блайнская,
бодрая старушка семидесяти лет, глухая как пробка, но усиленно этот
факт скрывающая, в первую очередь от самой себя.