Лорду
определённо показывали список, в котором были перечислены
совершенно иные дамы, и этот список впоследствии был значительно
изменён. Все замены производились официально с соблюдением всех
формальностей, вот только лорду Палмсбери о них никто не
сообщил.
– Забыли…
Или не успели, – предположила маркиза, равнодушно пожимая
плечами.
Нужно было
приложить определённые усилия, чтобы «не успеть» ознакомить лорда
Палмсбери с изменившимися условиями за более чем два месяца. Про
то, сколько усилий требовалось, чтобы «забыть», думать даже не
хотелось.
Фрейлины
напоминали гусынь, возомнивших себя соколами. Они усиленно шипели и
пытались побольнее ущипнуть всех, до кого могли дотянуться.
Особенно часто подвергалась нападкам сама принцесса. Гусыни шипели
по поводу скудости её ума, отсутствия знаний, вкуса, изящества и
такта, при этом сами не блистали ни одним из перечисленных
достоинств. Чем руководствовалась эта стая, держась столь дурно по
отношению к своей будущей государыне, оставалось загадкой для
видавшего виды дипломата.
Леди
Стилнес была единственная из этой своры, кто выделялся в лучшую
сторону поведением своим, она же была единственная, кто остался из
того списка придворных дам, с которым был ознакомлен лорд Палмсбери
ещё в Лидоне. Она всегда была подчёркнуто вежлива, манеры её были
безупречны, но держалась она со всеми чрезвычайно холодно и
отстранённо.
Маркиза
Блайнская взирала на всё это безобразие с улыбкой умиления на устах
и время от времени участвовала в разговорах, вставляя фразы, никоим
образом не вписывающиеся в тему беседы ни по смыслу, ни по
тону.
Лорд
осознавал, что ему жизненно недостает информации и времени, и самое
страшное, он не представлял, как всё это получить. Слишком долго
пробыл он вдали от родины. Он чувствовал себя то ли пешкой, в игре,
в которой не знает ни правил, ни игроков, то ли
актёром-неудачником, который твердил роль второго плана в трагедии,
а на сцене разворачивается незнакомый фарс. Это злило его
неимоверно.
Как ни
странно, сама Гертда злости не вызывала, скорее жалость, но в
данном случае неизвестно, что хуже.
Церемония
бракосочетания планировалась по местным обычаям или, что вернее,
должна была быть стилизована под местные обычаи. Согласно
традициям, в Вабрии невеста за две недели до свадьбы запиралась в
доме, никуда не выходила, и навещать её могли только её
родственники да родственники со стороны жениха, к коим лорда
Палмсбери, видимо, и приравняли, поэтому он невесту исправно
навещал. А после выходил из малой гостиной, прокручивая в голове
каждую мелочь, которую увидел там, вспоминал и пытался
анализировать украдкой брошенные взгляды, случайно оброненные
слова. Мозаика не складывалась, осколки её так и оставались лежать
пёстрой бесформенной кучкой. В расстроенных чувствах он отправлялся
на встречи, где был обязан присутствовать по протоколу. Ночью,
вернувшись в отведённые ему покои, вновь пытался найти если не
ответы, то хоть подсказки, и строчил депеши.