— Явился, наконец? — донеслось откуда-то из неуклонно
множащейся толпы.
— Уже слишком поздно… — последовало затем.
— Ваше Высочество.
— Принц.
— Помогите, прошу!
— Убирайся в свой Даларан!
— Столько лет пропадал, а теперь вдруг вернуться
захотел?
— И не стыдно вам, Ваше Высочество?!
— Хвала Свету, вы вернулись!
— Да здравствует принц Кель’Тас!
— Наш король!
— Да какой из него король?!
— Именно! Лиандра — наша королева!
— Её Высочество была здесь с нами! А где были вы,
Принц?!
— Как вы смеете, так обращаться к Его Высочеству?!
— А как он смеет?!.
Кель желал появиться тихо и без лишнего шума. И чтобы так всё и
оставалось, по крайней мере, до тех пор, пока бы он не добрался до
королевского дворца, именуемого Шпилем Солнечных Скитальцев. Келю в
самом деле хотелось бы, чтобы всё сложилось именно так. Но Кель не
был дураком. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что должно было
произойти при его прибытии в город. Возвращение «блудного» принца
не могло остаться без всеобщего внимания. Не могло даже в самые
лучшие дни.
Но Кель’Тас оставался непреклонен. Он по-прежнему и не помышлял
о том, чтобы просто телепортироваться во дворец, ибо ему всё ещё
требовалось многое увидеть. Преодолев базар, в центре которого
полыхал гигантский костёр, пожиравший с каждой минутой всё больше
стаскиваемых к нему мёртвых тел, Кель, двигаясь по главным улицам,
направился к Площади Солнца.
По пути ему попадались разные картины.
Местами горожане разбирали завалы, силясь достать из-под них
родных (как правило, уже мёртвых) или своё имущество. Некоторые из
них были настолько поглощены своим занятием, что даже проезжавшего
мимо Келя со всей его свитой удостаивали в лучшем случае
мимолётного взгляда.
Где-то, преимущественно в закоулках меж зданиями, ютились
маленькие дети, по всей видимости, потерявшие своих родителей. Они
сбивались в небольшие группки и делили меж собой жалкие крохи еды,
из-за которых двое измазанных в саже мальчишек даже устроили драку.
По приказу Келя их быстро разняли и обоим выдали по солидному куску
хлеба.
В иных же районах столицы на глаза попадались те, кто уже
настолько отчаялся, что отказывался вообще что-либо делать. Такие
эльфы просто ложились наземь или усаживались где-нибудь и
безучастно смотрели в пустоту, дожидаясь, как им, вероятно,
казалось, неизбежного. Подобное удручало Келя куда больше, чем даже
направленная прямо на него неприкрытая злость.