Во второй половине августа начался уже и грибной сбор, весьма
обильный в этот год. Тут понадобилась целая система контроля —
отделять чистые от червивых, «черные» от белых. Впрочем, и червивые
не пропадали — шли в компостные ямы.
И ягодам, и грибам я нашла применение. Грибы традиционно
сушились на деревянных спицах, чтобы стать основой для супов и
соусов с осени и особенно в пост. Также солились и мариновались,
причем по разным рецептам, с различными соотношениями огородных
приправ. Я решила при первой же возможности провести эксперимент с
закаткой.
Более ценным ресурсом являлись ягоды. Их сушили в товарном
количестве как будущие ароматизаторы для чая и кондитерки. И
конечно же, варенье и наливки — от моих свекольных затей осталось
нужное количество сахара. Часть самых лучших ягод отправлялась на
ле́дник. Я не ошиблась с конструкцией: вырезанные на пруду и
присыпанные землей ледяные бруски дожили до конца августа.
Ну и «сухое варенье», или цукаты. Павловна в строгости держала
наших дворовых кухарок, делали все четко по оставленному мной
рецепту. Это лакомство здесь и сейчас было редкостью, модной
новинкой. И стоило больших денег.
С деньгами у меня сейчас проблем не было, но это если не
учитывать запланированного расширения пахотных земель, постройки
настоящей лаборатории и нефтеперегонного завода, а также прочих
прогрессорских планов. И дом вот, опять же.
Глинобитные изыски хорошо пережили и зиму, и весну, а летом их
еще подлатали, подмазали, подкрасили. Не стыдно и гостей позвать.
Но все равно и тесновато в доме, и не очень удобно для того, кто
привык к эргономике будущего века.
Надо строить новый. А это требует серьезных вложений. К тому же
я собиралась сразу закладываться на будущие удобства. Уж бак на
крыше и сливную канализацию с простейшей выгребной ямой смогу
спроектировать. Наш дачный вариант при мне строился и
налаживался.
Да не только мне удобства нужны. Люди вообще должны жить в
человеческих условиях. Не мерзнуть, есть досыта, не болеть от
сырости. Избы по двум деревням за свой счет отстраивать я не
потяну, а вот с материалами помочь, за честную отработку, —
вполне.
— Барыня, рогожерожа-то и впрямь удалась, — это странное
выражение дало мне понять, что еще один проект годен в дело.
Рогожерожа — это так дворовые, приставленные к перегонке нефти,
прозвали рубероид, который мы с ними начали выделывать еще до
отъезда на Макарьевскую ярмарку. Картона, чтобы пропитывать его
битумом, у меня пока не было. Хотя, конечно, лиха беда начало, все
будет.