Сашенька решила немедленно уйти
отсюда. Необходимо было найти какую-нибудь лодку и плыть обратно, и
прочь-прочь с этого маскарада, где она так оконфузилась. Пока ее
репутация окончательна не потеряна. Она устремилась прочь из
беседки и услышала его тяжелые шаги за спиной и голос:
— Погодите, вы куда?
— Недопустимо мне быть здесь с вами,
сударь, — кинула Саша ему через плечо, оправляя на лице маску, и
вновь затягивая завязки. — Мне надобно немедленно вернуться на
бал.
— Погодите, я провожу вас,
сеньорита.
Она резко остановилась и обернулась к
нему.
— У вас есть лодка? Вы можете меня
перевести на другой берег?
—
Могу, — кивнул он.
Он быстро вернулся на веранду, и
захватил букет цветов, который лежал чуть сбоку на скамье. Потом
перекинул гитару за плечо и быстро спустился с трех ступеней и
вошел в воду, велев Саше:
— Стойте там.
Ступая по мокрому берегу, а далее по
воде в сапогах, мужчина через несколько минут вытащил лодку,
стоявшую под беседкой, и подтолкнул ее в воду. Заняв место на
веслах, он подплыл к невысокому причалу, где ожидала Сашенька.
— Вашу руку, синьорина, — велел он,
протягивая ей ладонь.
Стараясь не думать о том, что его
рука без перчатки, как требовал этикет, девушка проворно вложила
свою ручку в его и запрыгнула в качающуюся на воде лодку.
Плюхнувшись на деревянное сиденье напротив, она отметила, что
мужчина принялся грести, отчалив от берега.
Видя, как мужчина с интересом
настойчиво рассматривает ее, Сашенька чувствовала себя нервозно.
Она жаждала скорее добраться до другого берега и наконец избавится
от этого навязчивого незнакомца, горящий взор которого смущал ее
неимоверно. Чтобы разрядить напряженную обстановку, она
спросила:
— Отчего вы называете меня так?
Сеньорита? Вы итальянец?
— Испанец. Простите, я забыл
представиться. Дон Эрнандо граф де Мельгар, советник в свите
испанского посланника.
— Очень приятно. Хотя нет, мне
неприятно, — тут же поправилась Саша.
— Могу я узнать ваше имя?
— Нет, — замотала она головой.
Не собиралась она знакомиться с ним,
еще чего! Сейчас она выйдет из лодки и более не увидит этого
господина, и нечего ему было знать ее имя. Завтра ее помолвка и
другая жизнь.
— Почему же? Вам не понравилась моя
серенада?
— Вы же пели ее не мне, а мадам
Дерябиной.
— А если бы вам? — спросил он и его
лицо снова озарилось белозубой улыбкой.