Замерев, Сашенька недовольно
посмотрела на него. Он забавлялся! Конечно смешно, какая-то глупая
девица прибежала к нему на свидание, готовая непонятно на что.
Боже! Это было так унизительно и глупо, что и не передать.
— Мы выяснили, что произошла нелепая
ошибка, и вы обознались с дамой, не стоит продолжать эту тему, —
строго заявила она.
— Вы не ответили, понравилась вам моя
серенада?
— Нет.
— Неужели? Мне говорили, что у меня
красивый голос, — опять оскалился он.
Глухо выдохнув, Сашенька попыталась
успокоится. Этот испанец похоже собрался с ней еще и заигрывать. Он
продолжал эти вопросы, как будто они были в гостиной, но они были в
лодке посреди озерца в темноте и наедине. И это было
возмутительно.
— Вы вытянули меня с бала этой своей
запиской, напугали меня, с чего бы мне должно это все понравится? И
перестаньте улыбаться, мне совсем не весело.
Эрнандо долго молчал, продолжая мощно
грести. Его глаза уже в который раз прошлись по прелестному облику
девушки. Она была невероятная. Какая-то воздушная и невыносимо
прекрасная, с этими своими горящими от возмущения светлыми глазами.
Ее неспокойный огненный нрав он распознал с первой минуты едва
увидел ее. Порывистая и искренняя, как ребенок, она так мило
пыталась прекратить с ним общение и ретироваться из его компании,
что у него с каждым мгновением нарастало все большее желание
наоборот познакомиться с ней поближе.
— Простите меня, еще раз, — сказал он
глухо. Отпустив весла, он подхватил букет цветов, лежащий рядом с
ним на скамье и протянул его ей. — Возьмите цветы, в знак моего
извинения.
— Не нужны мне ваши цветы, тем более
они предназначались не мне. Лучше гребите быстрее к берегу, —
возмущенно сказала Сашенька, окончательно разнервничавшись.
— Я понимаю, — кивнул он, отложив
цветы и вновь берясь за весла. Чуть помолчав он предложил: — Тогда
может быть вы подарите мне еще один танец сейчас? Раз уж мы
познакомились с вами, сударыня.
Он видимо считал эту ситуацию
приемлемой. Более наглого мужчину она никогда не встречала. Хотя за
свои семнадцать лет мужчин она встречала немного. В пансионе для
благородных девиц были только два старых учителя и сторож. Еще
батюшка, да жених. Но все же Сашенька прекрасно знала, что все что
происходило нынче жутко неприлично, нет это было просто
чудовищно.