Три ступени.
Приоткрытая дверь, которой Верховный коснулся осторожно.
Площадка три на три шага. И бездна внизу. Марево огня на небесах
почти погасло, лишь редкие всполохи тревожили тьму.
- Красиво, - девочка сидела на самом краю, свесив ноги в бездну.
А за спиной её темной грудой виднелось тело. – Хорошо, что ты
пришел.
- Не уверен, что мне сюда можно, - Верховный оторвал руку от
двери. Отпускать её было боязно, хотя он и понимал, сколь нелепый
это страх.
- Теперь, наверное, да… или нет. Я не знаю.
Она смотрела на небо.
- Их так много…
- Звезд?
А вот кровью пахло резко. Верховный посмотрел на тело… нет,
подходить к нему не стоит. Мекатл или мертв, или почти. В любом
случае, он не так и важен.
- Да… я не помню, где я жила раньше, но знаю, что не видела
столько звезд. Никогда, - она обернулась и лицо её было бледно. – А
ты?
- Видел. Я каждую ночь поднимаюсь… поднимался…
И теперь придется снова, потому как Мекатл мертв. А кому еще
поручить столь нужное, но при том грязное дело? То-то и оно, что
некому.
Совершенно некому.
- Я не хотела, - девочка протянула руку. – Не хотела его
убивать. Он сам виноват.
- Конечно.
Верховный коснулся тонких пальцев. Хрупкие какие. И ноготки
полупрозрачные, и рука сама во тьме кажется белой, а что под
ноготками темная кайма грязи пролегла, так ведь ребенок.
Пусть и божественный.
Дети вечно ищут что-то. Грязь в том числе.
- Ты не боишься меня? – в её глазах и звезды, и марево, и
вопрос.
- Боюсь, - признался Верховный, опускаясь на камень. Получилось
тяжеловато. Заныла спина и суставы тоже. Как бы потом
подняться.
- Почему? Я ведь никогда не делала тебе плохого. Другим делала.
Но тем, которые сами хотели сделать мне плохо.
- Это сложно объяснить…
Смотрят выжидающе. Ну да, не ответ.
- Ты – дитя. Я смотрю и вижу дитя. Чудесное. Красивое. Такое,
которому радовалась бы любая мать и любой отец…
- Я и её не помню. Маму.
- Ксочитл тебя любит.
- Да… она… как мама, - и брови хмурятся. – Но говорить нельзя.
Если сказать, то её убьют. Это правда?
- Попытаются, - кивнул Верховный. – Дело в том, что ты не только
дитя, но и воплощение власти. Высочайшей. И тот, кто влияет на
тебя, тоже получает часть этой власти. А кто может повлиять на дитя
сильнее, чем та, что подарила жизнь? Или та, кого он почитает
наравне?
- Я поняла, - девочка была серьезна. – Спасибо.