- Петр Иваныч, а может, сначала пробный эксперимент проведем? –
предложил Чертанов. – Пусть этот бородатый на чем-нибудь другом
попробует, и если все нормаль...
- Понял, - не дал ему закончить Колобков. – Вадик, шнель,
принеси-ка сюда чего-нибудь размером с Петровича.
- А... э... а с того, какой он был, или какой сейчас? –
задумался подросток.
- Какой сейчас. Петрович, сложи-ка крылья. Во... ну, почти что
метр в высоту. У тебя перелом-то правда сросся?
- Оба целые, - с явным удовольствием взмахнул великолепными
крыльями Угрюмченко-беркут. – Как молодой! Иваныч, а может,
погодить немножко? Страсть полетать попробовать хочу... Всю жизнь
под водой плавал, охота хоть разок в небушко порхнуть...
После того, как первый шок прошел, Угрюмченко перестал
требовать, чтоб его срочно вернули к человеческому облику. Не
потому, что понравилось быть птицей, а просто по причине
осторожности – а вдруг и правда так расколдуют, что еще хуже
станет?
К тому же Петрович-беркут чувствовал себя лучше, чем
Петрович-человек: пропали неприятные хрипы в груди, перестала
шалить изъеденная циррозом печень, и, хотя этого он не знал,
бесследно испарился нарождающийся рак пищевода.
- Подушка пойдет? – приволок огромную подушку Вадик.
- Пойдет! Тоже с перьями! Гы-гы, Вадик, а ты где это такую
подушищу нашел? У нас такие только...
- Ага, у бабушки, - расплылся в улыбке близнец. – Я у нее из-под
головы вытащил.
- А я – вторую! – пропыхтел Гешка, тащащий вторую подушку, точно
такую же.
Матильда Афанасьевна всегда спала на двух огромных подушках,
положенных друг на друга. А третью, маленькую, клала под ноги.
- Бабку без подушек оставили?.. – сурово нахмурился Колобков. –
Надо вас за это наказать!.. потом. А пока вот вам немножко мелочи
на мороженое.
Близнецы приняли от отца две сторублевки и одинаково
ухмыльнулись. Они уже давно выучили, что папа никогда не сердится,
если подстроить бабушке Матильде какую-нибудь гадость. Наоборот,
может слегка субсидировать наличными.
- Дед! – хлопнул Каспара по плечу Чертанов.
- А?! Что?! Я не сплю, не сплю! Чего надо?!
- Вот тебе экспериментальный полигон. Преврати подушку в
человека.
- Да не в какого попало, а в Петровича! – дополнил Колобков.
- Э, э, Иваныч, не надо! – заволновался настоящий механик. –
Зачем нам тут два Петровича?