Эти предположения хотя бы в
теории позволяют объяснить истоки сложившейся ситуации».
«Вообще», – Збиг задумчиво постучал
по зубу карандашом, – «неосведомленность наших московских «друзей»
сейчас начинает казаться подозрительной – во всех смыслах. Либо они
уже давно находятся под плотным контролем… Нет, вряд ли, насколько
можно было перепроверить – вряд ли… Скорее, по ряду особо важных
вопросов нашим «друзьям» перестают доверять в Кремле – и это очень,
очень плохо, особенно сейчас, когда надо отслеживать реакцию Кремля
на ход реализации моего польского плана. Но, опять же, что касается
ОСВ или систематических контактов – полезность «друзей» пока не
снижается. Непонятно… Непонятно и тревожно.
Так, о чем он там дальше
поет»?
«Важно отметить, что
предоставленные источником материалы хотя и значимы, но не
позволяют выстраивать логичную целостную картину происходящего в
высшем руководстве СССР, ничего не говорят о задачах, поставленных
перед экспертными группами и специальными службами, о намерениях
руководства в ближайшей и среднесрочной перспективе.
В связи с этим, предположу, речь
может идти об «идеалисте». Как бы ни была мала такая вероятность,
но мы уже имели прецеденты такого рода. Например, можно вспомнить
историю с советским резидентом, действовавшим под прикрытием офиса
ТАСС в Сан-Франциско, который, возмутившись грязным характером
одной из активных операций, принял решение содействовать ФБР в
противостоянии с собственным ведомством, но достаточно долго
избегал всяких контактов с нами, чтобы, по его словам, не нанести
урон уже своей собственной стране. В последующем перебежчик лично
подтвердил это свое достаточно нелогичное решение, основанное
исключительно на собственных представлениях о честном или
бесчестном поведении. Нечто подобное можно было бы предположить и
здесь.
Еще одной яркой особенностью
данного источника является экстравагантность выбранных способов
связи. В случае, если бы речь шла о некой стратегической игре
Москвы или действиях группы (пусть и небольшой) политиков или
функционеров специальных служб, каналы связи были бы
иными.
С учетом сказанного, наиболее
полно наблюдаемую картину описывает гипотеза одиночки-«идеалиста»
из ЦК КПСС».
Пиликнул звонок секретарши, и в дверь
заглянул координатор отдела планирования Совбеза.