А потом, с учетом новых фактов, стоит
еще раз крепко подумать и подумать всерьез, имея в виду
восстановить целостное представление о Главном Противнике, так
неприятно пошатнувшееся в последние месяцы…»
Бжезинский вернулся к скучающему
Хантингтону:
– Так что, Сэм, – сказал, опустившись
на диван напротив, – значит, у тебя есть идеи, как укрепить в
русских желание заглотить эту приманку?
Тот «вывесил» фирменную гномью
полуулыбку и охотно пустился в прерванные рассуждения:
– Понимаешь, Збиг, просто запустить
гражданский лайнер по такому маршруту недостаточно, даже если
проложить его курс максимально нагло – прямо над особо охраняемыми
объектами на Камчатке и Сахалине. У русских может хватить ума
просто отжать его обратно в международное воздушное пространство, и
мы ничего, по сути, не получим. А вот чтобы этого не случилось,
надо обязательно сделать две вещи, – и он показательно оттопырил
два пальца.
– Во-первых, надо предварительно
настроить их ПВО на максимально жесткую реакцию. Для этого следует
за несколько месяцев до самой акции осуществить демонстрацию, в
результате которой у русского командования полетят головы. К
примеру, провести вдоль границы маневры, в ходе которых несколько
наших самолетов осуществят имитацию бомбометания по погранзаставе
на каком-нибудь островочке на Курильской гряде. Пока русские
поймут, в чем дело, пока поднимут, если поднимут, самолеты – наши
уже уйдут в нейтральную зону. Тогда заработает и наберет
необходимый ход тяжеловесная советская военно-бюрократическая
машина – с поркой провинившихся, понижениями в должностях, приказом
по войскам ПВО… И следующий командующий местным ПВО будет больше
бояться проявить «неуместную мягкость», чем отдать команду на
применение оружия, – тут вечная полуулыбка сползла с лица Самюэля.
На мгновения гном стал очень злым и напомнил Збигневу уже не
столько добродушного персонажа Диснея, сколько Менахема Бегина, в
ярости громящего оппонентов с трибуны в Кнессете.
– Разумно, – качнул головой
Бжезинский.
Хантингтон посмотрел на него
неожиданно холодно, но потом вернул полуулыбку, теперь ставшую чуть
укоризненной.
– Второе, что надо обязательно
сделать, – сказал он, привольно откинувшись на спинку дивана: –
создать у русских ощущение комплексности разведоперации. Для
начала, в ходе самой акции необходимо на какое-то время свести на
русских локаторах отметки гражданского самолета и нашего разведчика
в одну точку – пусть они исходно предполагают, что нарушитель –
разведчик. Далее, уместно было бы также синхронизировать операцию с
положением наших разведывательных спутников. Даже если русские
окажутся неподатливы, мы получим максимальный объем
развединформации. Ну, и, наконец, главное: если они еще к тому
моменту не завалят этот самолет, то следует в финале создать полное
впечатление подготовки к прорыву рубежа противовоздушной обороны
с обеспечением коридора выхода основного разведчика из
советского воздушного пространства. Скажем, заранее перебросить с
Кадены в Мисаву эскадрилью «Фантомов» – пусть в нужный момент
изобразят «группу открытия ворот», направляясь к точке выхода
лайнера из советского воздушного пространства. И прикрыть их
группой «взломщиков» на «Праулерах». Хотя… У нас же теперь
появились «Рейвены»? Вот пусть они обкатаются в деле. Добавить к
этому спасательную вертолетную эскадрилью, а так же развернуть на
Мисаве штаб экспедиционной тактической авиагруппы. Такая возня под
носом у русских с высокой вероятностью заранее обратит на себя
внимание их радиотехнической разведки, настроив руководство
местного ПВО на соответствующий боевой лад. Вот как-то так... А
провести детальное планирование далее сможет и мало-мальски
подкованный клерк.