Поэтому, когда мы снова двинулись с
места, я предложил им честную дуэль, когда король даст на это
разрешение. Услышав это, стража предпочла больше не разговаривать в
моём присутствии, и путь мы продолжили в молчании.
Наконец с меня сняли мешок и
запихнули в ту самую яму, закрыв перед носом тяжёлую железную
дверь. Громко лязгнул замок, и я остался в полном одиночестве.
Где-то наверху ржавела решётка маленького окошка. Именно оно здесь
и являлось единственным источником света. Тут было сыро и тесно.
Под ногами холодная земля. Два шага вперёд и утыкаешься в стены.
Которые были сплошь исчерчены следами от ногтей. Может быть, здесь
коротали свои последние дни те самые мятежники, о которых все
говорят.
Я не был силён в дворцовых интригах,
но хорошо понимал, что мятеж не случается на пустом месте. Для
этого должны быть причины. Слабость короля, например. Или же его
непопулярные решения вроде объявления войны другому государству. Но
в любом случае такие вещи мало интересовали меня на фоне судьбы
Гретты, которая стала мне совсем не безразлична.
Но больше всего я конечно же думал о
чернокнижнике, который сейчас пересекал Берилловое море по пути в
Инталию. Я мечтал вонзить ему кинжал в оба глаза и прокрутить для
верности. А потом заставить сдохнуть от своего же проклятия,
которое он на меня наслал. Но до того я должен выбраться отсюда и
найти корабль. Казалось бы, миссия практически невыполнимая. Но и
шансов того, что я зачем-то понадоблюсь королю, тоже было не
много.
И вот я здесь, живой, и даже не
убивший пять десятков человек. Казалось бы, стоит радоваться, но
нет. Я всё ещё был в заточении, и не знал о судьбе Гретты. И судя
по всему, меня продержат здесь столько времени, сколько понадобится
королю, чтобы добраться из своей резиденции в замок. Поэтому стоит
позаботиться о ночлеге. Как минимум постелить себе плащ, чтобы не
заболеть. И ждать-ждать и ждать. Другого мне не дано.
Время текло медленно. Совсем не так,
как когда я гнался на лошади за чернокнижником. Тогда день
молниеносно сменялся ночью, и снова наступало утро. Я боялся, что
упущу его. Что упущу время. И оно, беззвучно смеясь надо мной,
только и делало, что ускоряло бег. Теперь я здесь — в яме, где всё
стало совсем по-другому. Время практически остановилось. Застыло,
как комар в смоле. И снова смеялось надо мной...