— Ты не против? — Рик склонил голову в сторону замка.
— Нет.
Одним ударом ноги дверь была выбита из петель. Вот это сила, и правда не человек!
Надо отдать герцогу должное — чтобы избавиться от лишних глаз, он приставил дверь к косяку, можно сказать — поставил обратно.
Пятна крови все еще были видны на полу, и в воздухе пахло тухлым. Меня стало мутить.
— Может, постоишь снаружи? — заметив мою реакцию, предложил Рик.
— Нет… Я обследую жилище.
Первая комната по виду не отличалась от всего дома: минимум мебели, старое потертое зеркало, голые обшарпанные стены. Но что-то подсказывало мне — это комната принадлежала Хэлен. Возможно, несколько потрепанных платьев, а может быть — аккуратно застеленная кровать.
Я начала рыться в ящиках, выскребая оттуда все содержимое, которого было не много: заколка, гребень и пара ярких лент.
На глаза навернулись слезы. Хэлен берегла эти ленты: было видно, что она ни разу не вплетала их в свои волосы. Эта заколка ей тоже была дорога. Обычный белый цветок лилии на железном гребне, не драгоценность — нет, но настоящее сокровище для деревенской девушки.
Она так же, как и я, хотела жить, влюбиться и, возможно, на свою свадьбу заплести прекрасные рыжие косы с белыми атласными лентами и заколкой с прекрасным цветком.
Я посмотрела в зеркало на миленькую девушку и дала обещание, что обязательно буду счастливой ради себя и этой девушки. И эти ленты сохраню.
— Лена, — вошел в комнату Рик, держа в руках какую-то жженую бумагу в переплете. Нескольких секунд хватило, чтобы понять — это книга.
— Ты плачешь?
— Нет.
Я стерла слезы со щек и положила в карман штанов заколку с белой лилией и атласные ленты.
Лицо Рика напряглось.
— Что это?
— Не знаю, но похоже на дневник.
— Думаете, Хэлена вела дневник?
— Стоит проверить.
Больше мы ничего не нашли, никаких следов, доказывающих, что эта девушка могла кому-то навредить.
Пройдя через толпу любопытных жителей деревни, мы сели в карету, и она сразу тронулась.
Я достала из кармана заколку и стала вертеть ее в руках.
— Заколка? — спросил герцог.
— Да, нашла у Хэлены в ящике.
Герцог протянул руку, и я, поколебавшись несколько мгновений, вложила ее в раскрытую ладонь.
— Недрагоценная безделушка, — хмыкнул он.
От его слов стало больно, и я со злостью вырвала у него цветок.
— Да что с тобой? Злишься?