Была, правда, ещё рация, даже две.
Одна армейская, переносная, в зелёном металлическом ящичке, с
длинной коленчатой антенной, а другая – пластиковая мыльница
японского переговорника «Панасоник», составлявшая нашу гордость.
Армейская рация почти работала – то есть её можно было заставить
действовать, но это выходило далеко за рамки моего знакомства с
радиоделом. Японская же игрушка плохо ловила среди луд и береговых
сопок, а потому практически всё время приходилось обходиться без
связи. Впрочем, я не жаловался – привык, и даже находил в этом
некую прелесть. Молчащие рации лишний раз подчёркивали почти полную
оторванность от цивилизации – можно было идти вот так час, два,
сутки, и за это время не встретить следов человеческой
деятельности, за исключением редких низеньких избушек рыбаков,
сколоченных из жердей рам, на которых сушат ламинарии, да
упомянутых уже вех и створовых знаков. Кое-где попадались высокие,
потемневшие от времени кресты, так же старательно обозначенные в
нашей «лоции». Стояли они всегда на открытом месте, старательно
закреплённые пирамидами из мелких валунов. Впервые увидав крест на
берегу, я решил, что это своего рода знак, отмечающий место где
кто-то утонул, разбился на камнях - вроде тех сваренных из
водопроводных труб крестов, что нет-нет, да и встречаются на
обочинах шоссе. Оказалось – нет; кресты эти спокон веку играли роль
именно навигационных знаков; по ним местные рыбаки и прочий
водоплавающий люд ходил ещё в те времена, когда здесь плавали ладьи
новгородцев и парусные карбасы поморов.
Как раз один из таких крестов
открылся мне справа по бортув полном соответствии с «лоцией», когда
я, приблизившись к паре створовых знаков, уже собрался переложить
румпель – и в этот самый момент заметил на берегу человека,
размахивающего большой белой тряпкой.
Побережья и многочисленные островки
Кандалакшского залива, как и морские тропки, их разделяющие – это
вам не подмосковное шоссе, где можно, и даже порой показано здравым
смыслом пролететь мимо голосующего на обочине человека. Нет, тут
порядки другие: если машет кто-то с берега, и не с материкового, а
с островка-луды – значит, в самом деле нужно. И твоё дело
маленькое: заглушить движок, остановиться и поинтересоваться, в чём
дело и не нужна ли человеку помощь. стряслось. Отказывать или
требовать плату здесь не принято, хотя если «голосующий» сам
предложит что-то (как правило, не в денежном, а в сугубо товарном
выражении, скажем, пачку сигарет, банку консервов или полбутылки
«беленькой») – не откажутся.