— Смешная! Сань, повесели девку! У тебя ж давно траха не было, — толкает сыночка в бок, продолжая веселиться.
— Саня даже моего козла не впечатлил, — капризно оттягиваю губу, и демонстративно осматриваю кандидата для «развлечения» моего тела.
— Это мы еще посмотрим, — шипит кареглазый и кладет свою ручонку на ширинку, чего-то там выискивая.
Тоже с интересом рассматриваю: « Чем удивлять собрался?».
— Ну, дети, вы тут развлекайтесь, а у меня еще дела есть, — папашка встает с самодельной табуретки и выходит, забирая единственный предмет мебели с собой.
«Жадный, сука! Табуретку мне пожалел! Лежи тут, Валентинушка, на холодной земле!»
Я уже поняла, что это не подвал, а вырытая землянка, где стены укреплены досками, чтобы не осыпались. Единственный вход, он же выход — там, куда выполз этот косорылый.
— Ваньку хоть не тронули? — беспокоюсь за козлика. Он хоть и вредная скотина, но лучше, чем некоторые создания…
— Говорил тебе, уходить! Но ты тупая, блядь, не понимаешь с первого слова? — вместо ответа бьет наотмашь по лицу ладонью.
Шлепок. Голова у меня дернулась и скулу зажгло. «Ай! Нос разбил, тварина!» — чувствую, как потекла вязкая кровушка, капая с подбородка.
— Бьешь как баба! — скалюсь окровавленным ртом, за что получаю следующий удар, от которого аж звезды по потолку вспыхнули.
Любитель яблок теряет над собой контроль, зверея. Удары сыплются один за другим, и я уже ничего не чувствую. Только воздуха в легких катастрофически мало, он выбивает его…
— Теперь нормально? — он даже запыхался и устал, пока фигачил по мне. Вспотел, небось?
— Ближе! — еле шевелю губами.
— Чего?! — Саня наклоняется, чтобы меня расслышать.
— Того! — взметнулась коброй. Хватаю его свободными руками за оба уха и пробиваю головой.
Пока придурок пиздил меня, я успевала капать кровью на веревки, связывающие руки. Растирала, раздвигала их, набухшие от алого потока… Скользить опять же хорошо, когда руки выворачиваешь так, что кости трещат. А боли уже не чувствуешь, когда она в такой концентрации. Тут главное не отключиться.