– Ваше высочество, – Марго присела в
реверансе, опуская взгляд и приглушая ресницами агрессивную
сочность огня и белизны. – Я счастлива…
Слова увязли во рту, по шее сползла
щекочущая капля. Боже, как тут жарко! Неужто сейчас, на изломе
лета, во дворце уже затопили камины и печи? Снять хотя бы перчатки,
вот только и его высочество был в них – темно-красных, обтягивающих
пальцы, как вторая кожа. Медленно, будто нерешительно, кронпринц
взял с подноса бокал, куда слуга – пожилой, но все еще
представительный и статный, – выжал добрую половину лимона, и
осведомился:
– Воды, баронесса? Или, может,
кофе?
У Спасителя оказался приятный и
немного усталый голос. Слуга подал поднос, и Марго машинально
стиснула холодный хрусталь бокала. Кофе на сегодня достаточно.
– Благодарю, ваше высочество.
Вот сейчас предложит присесть.
Не предложил. Отпил воды и поднял на
просительницу нездорово поблескивающие глаза – не такие
пронзительно-янтарные, как на портретах, но все же отливающие в
ржавчину. Или в том виновато освещение?
– Переходите к делу, баронесса.
– Конечно, ваше высочество, – голос
сорвался. Как сухо и душно здесь! Казалось, сам воздух
потрескивает, насыщенный грозовым электричеством. Марго хотелось
воды, но рука, сжимающая стакан, одеревенела. – Мой муж, барон фон
Штейгер… – имя далось с трудом, но с чего начинать разговор, как не
с перечисления мужниных заслуг? – Он всю жизнь верно служил во
благо Авьенской империи. Дважды награжден Железным Крестом первого
класса, из рук самого кайзера.
– Похвально, – заметил кронпринц,
отпив из бокала снова. Похоже, его высочество тоже маялся от жары:
лоб поблескивал от пота, пальцы то и дело касались жесткого
воротника. И что за отметина темнеет на шее? Не след ли засоса?
Какая прелесть! – Уверен, – продолжил Спаситель, – ваш муж – верный
подданный Империи и прекрасный человек.
– Он умер, ваше высочество.
– Мои соболезнования, баронесса.
Ответил машинально, не потрудившись
вложить в сказанное и тени сожаления. Не то чтобы это покоробило
Марго, но от Спасителя она ждала больше чуткости. Она вздохнула и
попробовала снова:
– Я пришла, чтобы просить вашей
помощи…
Кронпринц отставил бокал. Уголки рта
дернулись, над переносицей обозначилась вертикальная складка.
– Мои возможности сильно
преувеличены, баронесса, – заговорил он, ощупывая Марго
внимательным взглядом, словно одну за другой втыкал в ее лицо
раскаленные булавки. – Я Спаситель, но не Христос, и вы должны
четко понимать разницу, – а дальше продолжил как по писаному: – Он
– Бог-сын, зачатый непорочно, погибший на распятии и воскресший. Я
же смертен и рожден от смертной женщины, только орудие для
исполнения воли Господа. И я не умею ни превращать воду в вино, –
тут он снова поморщился, покрутив в пальцах бокал, – ни тем более
воскрешать мертвых.