– Ненавижу, – отвечал Павел,
стискивая зубы до хруста. – Всех ненавижу.
Аня, кажется, не слышала, или не
хотела слушать.
– Тебя ведь звали в отдел новостей,
чего не пошел? – и с горечью добавила: – Одержимый!
Отчаяние и злость копились внутри, но
не находили выхода. Аня не понимала его, как не понимали и коллеги.
Откуда им, нормальным, знать, с чем приходится жить ему? Жить с
пониманием, что все можно было повернуть вспять, накопить денег на
операцию, вернуть слух, если бы только…
Сейчас Павлу хотелось отключить Пулю
и провалиться в тишину. Аня заметила его жест.
– Только попробуй, – с неожиданным
спокойствием сказала она. – Только попробуй, и я возненавижу
тебя.
Он опустил руку и процедил:
– Давай успокоимся. И подумаем.
Оба.
Аня кивнула, подняла спортивную сумку
с уложенными вещами.
– Ты прав. Нам нужно успокоиться и
подумать. И отдохнуть друг от друга.
Хлопнула входная дверь, квартира
опустела. Павел наблюдал из окна, как девушка стремительно
пересекает двор. У проезжей части она остановилась и
обернулась.
Павел прижал ладонь к губам: «Люблю
тебя». Аня поднесла кулак с оттопыренным мизинцем к уху: «Я
позвоню». И действительно перезвонила через неделю, предложив
расстаться.
Сказкам свойственно
заканчиваться.
Сначала он с головой ушел в работу.
Потом набрал смс: «Ты хорошо подумала?» и «Давай встретимся»,
но стер, так и не отправив. По пути домой зашел в магазин, кинул в
корзинку четыре банки пива, упаковку кофе и вафли. Но, пока шел к
кассе, передумал, вернулся и выложил пиво: знакомиться с материалом
предпочитал на трезвую голову.
Без Ани в квартире непривычно и
пусто. Она привносила толику хаоса в разложенный по полочкам мирок,
хотя Павел часто сердился на беспорядочно разбросанные баночки,
тюбики и флаконы. Но пока Аня находилась рядом – демоны отступали.
А теперь одиночество сочилось из каждого угла, стекало с каждой
опустевшей полки, и тишина вновь стала постоянной подружкой Павла –
зачем слуховой аппарат, если некого слушать и не с кем
говорить?
Павел прошелся по дому и зажег во
всех комнатах свет. Прежде, чем снять мокрую куртку, вытащил из
шкафа фотоальбом. Красный бархат протерся и почернел на сгибах,
поэтому Павел держал альбом в целлофановом пакете – не столько в
целях сохранности, сколько для собственного спокойствия. Склеенные
страницы переворачивались нехотя, под пальцами мелькали счастливые
лица: круглое, обрамленное темными кудрями – матери, улыбчивое и
курносое – отца. Свадьба. Рождение близнецов. Новогодние посиделки.
Первый класс. Старшая школа.