Света на «нашем» участке Пургатории становится меньше. А вот
гула — куда больше. Ветер теперь приносит не только пыль, едкими
крупицами царапающую местное отображение кожи, но и голоса. Ломкий
голос старика, всплывший из памяти Адриана. Знакомый девичий голос,
в котором вместо звона слышен лишь горький рёв. И лишь потом я
слышу отца. Настоящего отца, а не ту полуразвалившуюся пародию с
вершины Золотого шпиля, и его негромкую горькую речь. Её сменяет
горестный плач матери и слова заупокойной молитвы — настоящей, а не
читаемой местной пародией на христианство и Адептус Министорум
одновременно. Меня пробирает от осознания нереальности момента,
оторванности от прошлого и осознания, что больше мне никогда не
увидеться с родными... вот только опереточные звуки умирающих
людей, прибавляющиеся к общему хору, возвращают меня к реальности
цифрового чистилища. И смешных людей, играющих в допрос.
Я оглядываю моих мучителей внимательнее. Вот, что вы мне готовы
предложить? Страх смерти, страх горя и боли близких? Что ж, местные
безопасники деградировали так же сильно, как и остальной мир.
Решили сначала допрашивать, а не узнать о прошлом получше. А ведь в
нём была смерть, несколько прыжков в неизвестность, раздражённые
инфодемоны и всякая мелочь на сдачу. Драки подручными предметами в
чистом поле, десяток дул пистолетов, долгие десять лет интриг в
Золотом шпиле при умирающем отце. Даже Адриан рассмеялся бы от
такого — и уж я тем более не могу сдержать веселья.
— Тебе смешно, отродье? — кафолик явно раздражён, но его звонкие
пощёчины только усиливают мою истерику. — Ты хоть понимаешь, к кому
ты попал? Тебя допрашивает кафолик духовного ордена Птицы, шут
гороховый!
Я кое-как подавляю смех и более внимательно осматриваю
церковника. Действительно, среди его оберегов есть вполне себе
золотой значок какого-то не то ворона, не то сокола. Каллиник, мать
его. Ну да, Белькаллин и Каллиники. Стоило догадаться. Интересно,
как смотрит милсдарь Степан Балагуров, повелитель Скоморошьего
Шпиля на то, что у него в подулье командует кто-то из конкурирующей
семейки? Возможно, будет слегка в ярости. А значит, у меня ещё
будет шанс обойтись без засветки фамилии. Но в этом случае придётся
потянуть время.
— Знаете, милсдарь, вы заставили меня вспомнить одну старую
историю про двух мудрых кафоликов из ордена ээээ... — как там
звучит орден Лаодикиев? Орден купола? СТОП! НЕ СМЕШИТЬ СЕБЯ! —
...впрочем, это неважно.