Такого удара она не ожидала. Прошло
мгновение или вечность, но Бездна успокоилась, и небрежно махнула
рукой:
– Пусть будет так.
Её губы раскрылись, разверзая небеса,
и она выдала свой приговор:
– Не убий!
– Что?! – только и вырвалось у
меня.
***
Именно удивление и растерянность
заставили мой разум проснуться. Нет, расщелину мне в душу, я многое
слыхал в своей жизни, но чтобы силы Тьмы наказывали светлой
заповедью? Дожили, что называется…
Сильный удар в затылок резко напомнил
мне, что я живой, и вернул способность чувствовать. Только мои
глаза были всё ещё закрыты. И почему-то не открываются.
Странно. Видимо, измученному телу ещё
не пришло осознание, что я очнулся.
Измученному? Да, я почуял, как гудит
голова, болят синяки, ноют отбитые конечности, и понял, что глаза
не открываются от того, что заплыли.
Я лежу на спине. Ноги раскинуты, руки
вдоль тела. Не пошевелиться.
Спина чешется, её настырно что-то
покалывает, и какая-то членистоногая мерзость ползает в моей
постели. Какая неудобная перина… И в нос забилась пыль.
Нет, это точно не моя постель. Если б
такое случилось с моей кроватью, этим же утром у меня были бы новые
слуги.
Меня трясёт, и каждый ухаб возвращает
мне по сантиметру тела, с болью открывая его моему разуму.
О, смердящий свет, а ведь я – живой!
Эта мысль заставила меня получать удовольствие даже от боли.
Правда, не совсем получается вспомнить, почему я так этому
радуюсь.
Новый удар досками по затылку, прямо
через слежавшуюся солому. Теперь ясно – меня куда-то везут.
– Вот ты, чародейка, скажи… – донёсся
тихий натужный шёпот, и я настороженно прислушался, – …если с тобой
взасос целоваться, язык примёрзнет?
Молодой мужской голос, мягкий, даже
нежный. Парню повезло, таким только серенады петь, девушек
соблазнять. Что он и пытался делать, но как-то явно неудачно.
Шутник хихикал. Впрочем, ему никто не
ответил, и над своей шуткой он продолжал смеяться один. Если б даже
я знал, в чём соль шутки, тоже бы не улыбнулся.
Кстати, где я?
Я попробовал пошевелиться…
– Э, чародейка, да он, кажется,
очнулся!
Понятно, что очнулся, вестник
тупости! Я бы и глаза открыл, и с тобой поговорил, но тело словно
паралич охватил.
– Не ори так, гусляр, упыря
разбудишь, – тихо ответила женщина, и её голос был неестественно
хриплым.
Я встречал такие голоса у
служителей-оракулов, которые курили много магических трав. Как
правило, они долго не жили. Может, конечно, женщина простыла, ведь
тут такой сквозняк.