Обессиленный бард опустил дубину,
посмотрел на меня усталыми глазами:
– Громада, ты этой-то расскажи, что
это я её… – и свалился лицом вниз, здорово долбанувшись лбом об
железную раму.
Медленно выдохнув, я поднялся и на
всякий случай отодвинул парня от размочаленного упыря. Потом,
покрутив головой, подобрал обломок доски. Принюхался…
Жаль, не осина, но всё равно пойдёт.
Размахнулся и всадил в грудь упырю импровизированный кол.
В памяти всплыло лицо Бездны в
отсветах молний, и её голос: «Не убий!» Нет, Мать-Бездна, это не
убийство, можешь не праздновать победу. Мы оба знаем, что эта тварь
уже давно мертва.
Так, что у нас дальше?
О, а вот и мой пояс… Какая удача, а
то штаны слетают. Правда, с поясом пришлось повозиться, завязок не
было, но я сорвал пару шнурков с лохмотьев барда.
Первым делом я избавился от остатков
кандалов, с чем мне очень помогла железная рама. Было больно
использовать свои же руки в качестве рычага, но дури во мне было
много, и вскоре я стал полностью свободным.
Краем глаза я заметил яркое сияние…
Солнце, ну кто бы знал, что я буду радоваться тебе?
Первые лучи рассекли облака розовыми
лезвиями, окрасили верхушки колосьев. Ну, слава Матери-Без… да тьфу
ты, Отцу-Небу! А, нет, я же этот… Нетёмный. В общем, слава Древу,
эта ночь закончилась.
Словно в подтверждение моих слов в
десятке метров раздался истошный вой, кто-то закувыркался в траве,
и понёсся в неизвестном направлении. Какой-то свежеиспечённый упырь
не успел добежать до нас, и теперь медленно сдохнет где-нибудь в
поле. Не судьба, тёмное отродье.
Я осторожно потёр лоб. Ссадина,
которую мне оставил клык твари в телеге, заметно распухла. Надавив,
я посмотрел на палец… Гной уже появился, и это хорошо.
Всё же, выносливая северная кровь
творит чудеса. Будь я обычным человеком, даже слабым магом, я бы
скорее всего обернулся в упыря ещё до рассвета. Но, на всякий
случай, надо бы обработать – если над ядом работал хороший тёмный
маг, вполне может прихватить и следующей ночью.
Диск солнца вылезал всё наглее, и мир
заметно посветлел. Упырь, придавленный рамой, стал чернеть, будто
обугливался на глазах. Под полуденным солнцем он скоро превратится
в пепел и рассыплется. Кстати, удобрение отличное.
Я задумчиво посмотрел на рассвет.
Другой это мир, или не другой, а Север здесь тоже называется
Севером. А на севере у нас Бросские горы.