Там, кстати, они и встретили Железных
Броссов, которые тащили из своих гор связанного проповедника.
Вообще, они хотели сдать меня обратно лиственникам, которые всё это
время проповедовали в Камнеломе, и предупредить, чтобы те больше не
совались в Бросские горы со своим Древом. Но встретили
работорговцев, и им пришла в голову другая идея.
– Железные броссы… – задумчиво
произнёс я.
– Броссы-железняки, – сказал Виол, –
Поклоняются священному железу, и на дух не переносят вас,
лиственников.
Я поджал губы, пытаясь поймать
ускользающую мысль.
– А есть и не железняки?
– Видит Маюн, я о вас мало слышал, –
виновато пожал плечами бард, – Железняки много торгуют, их сталь
славится на всю Троецарию, но из гор своих не вылезают.
– У вас три племени, Малуш, насколько
я знаю, – подала голос мрачная колдунья.
От этой новости мне захотелось ещё
разок схватить носатого за патлы и приложить об колесо. Ну, просто
из злости, потому что задача с броссами резко усложнялась.
Охранник под моим взглядом вжал
плечи, сам прижавшись сломанным носом к колесу.
Да уж, Отец-Небо… Броссы, говоришь? А
то, что их три племени, расщелину мне в душу, не забыл уточнить?
Чью кровь-то сохранить??
– Почему молчим? – угрюмо спросил я,
и носатый затараторил.
На этой дороге им нужно было поймать
самую сложную рыбку – магов. И они правильно рассчитали. По
восточному тракту всегда идёт много молодых послушников, которых
так и тянет к Моредару, южной столице Троецарии.
Сильных магов работорговцы и не стали
бы хватать, слишком большой был риск.
– Почему вас не заметили? – вырвалось
у Креоны, которая заметно успокоилась, – Патрули всегда ходят по
дорогам. Наказание за торговлю рабами – смерть.
Я подумал, что уже знаю ответ.
Носатый лишь подтвердил мою догадку:
– В основном мы шли ночами. Днём, да,
приходилось хорошо скрываться, стояли лагерем дотемна. Но на случай
встречи с дружинами нам дали хорошее оружие.
При этих словах я вспомнил упыря.
– Берёшь клык упыря, – с дурацкой
мечтательно улыбкой сказал носатый, – Подходишь к клетке,
освобождаешь раба. Заливаешь красивую сказку, как тебе всё это
отвратно, как опостылело быть такой гнидой…
Охранник захихикал, довольно хрюкнув
от воспоминаний.
– Колешь его клыком, и говоришь: вон
там царская дружина впереди, расскажи им о нас, пусть придут и
освободят всех. Сам же я не могу, меня Толстый убьёт… Этот дурень
верит и со всех ног несётся к ним.