– Идиот, – вырвалось у Креоны, – Надо
просто на тракт выйти восточный, и всё.
– Прекрасно, – улыбнувшись, я
двинулся мимо неё. Схватил сидящего Виола под мышку, резко поднял и
толкнул на Креону, – Помоги ей.
Ну, как легонько… Не рассчитал я сил,
и тот, споткнувшись, налетел на колдунью и обнял за плечи в
попытках устоять.
– Твою ж мать, громада!
– Ой! – Креона заметно нырнула
вперёд.
Естественно, все их попытки поймать
равновесие привели к сложению сил и поиску опоры. Колдунье же
оставалась одна опора, и это было оружие в её руках…
Короткий предсмертный хрип, и
носатого не стало. Колдунья стояла, так и не отпуская копьё,
наконечник которого почти пронзил тому шею насквозь, и таращилась
невидящим взглядом на дело рук своих.
– Какая досада, – я покачал головой,
– Вы, двое, надо быть аккуратнее.
– Это же… – у барда отвалилась
челюсть. Он, как и Креона, тоже уставился на убитого охранника,
забыв, что наконец обнимает предмет своих желаний, – Это же…
Некоторое время я стоял,
прислушиваясь к себе и к миру вокруг. Но небеса не разверзлись, моё
сердце не остановилось, и Бездна мигом не утащила меня в
преисподнюю.
– Случайность, – я кивнул, –
Несоблюдение мер предосторожности.
Бард наконец очухался и, отскочив от
Креоны, сел на подкосившихся ногах. Колдунья сразу отпустила копьё,
словно оно было ядовитым, и тоже плюхнулась на пятую точку,
уставившись на свои руки.
– Громада, это же ты…
– Ничего подобного, – я обошёл
повозку, наклонился, поднял тугой кошель с монетами. Он вывалился
из трещины между двумя досками в борте телеги.
Кто-то так и прятался в повозке,
думая, что я его не слышу, но виду я пока не подавал. Может, одна
из рабынь? Хуже всего, если она укушена, потому и сидит в тени, не
нападает.
– Моркатова… я же… Моркатова… –
причитала Креона, и я на миг подумал, что слишком жёстко обошёлся с
ней.
Девочка оказалась совсем не
приспособлена к боевой жизни. А впрочем, рано судить… Сейчас должен
пойти её первый отходняк, а потом видно будет.
И вправду, колдунью тут же вывернуло
наружу, и она упала на ладони, изгибаясь, словно побитая собака,
над травой. Ну хотя бы бард, надеюсь, сегодня уже…
А, нет, его тоже выворачивает. Эти
два ничтожества ехали столько без еды, и откуда в них всё это
берётся?
С равнодушием посматривая на их
страдания, я развязал завязки кошелька и ссыпал на ладонь
серебряные и золотые монетки. Поднял один золотой, чтобы разглядеть
засаленное тиснение в свете солнца. На одной стороне явно цифра, в
значении которой мне ещё предстоит…