Погоди-ка. Да, гнус небесный, это ж
единица! Я держу в пальцах один золотой.
Ну, мой варвар хотя бы знает счёт,
уже неплохо.
С другой стороны красовался
замысловатый герб: три короны треугольником, и в центре между ними
солнце. На серебряных монетах было то же самое.
Я опустил монеты, задумчиво посмотрел
на горизонт. Троецария, значит… Надо будет подробнее о ней
расспросить, и вытряхнуть из этих двоих всё, что они знают.
И карта, мне однозначно нужна
карта.
– Ты не лиственник, громада, –
послышалось от барда. Голос у него был уставший, словно ему уже
надоело удивляться, – Ты читаешь молитвы, у тебя на спине
татуировка, но ты – не лиственник.
Виол сидел, выпрямившись, и его
взгляд был заметно окрепшим. Колдунья сидела рядом, обняв колени и
пустыми глазами уставившись на убитого надсмотрщика.
Едва бард упомянул про татуировку на
моей спине, я попытался её рассмотреть, вывернув голову. Куда там,
ничего не видно.
– Лиственник никогда не поднимет руку
на человека… Не убьёт…
– Ты мог не спотыкаться, – я покачал
головой, – Она могла стоять крепче. Вы могли это остановить, будь
вы твёрже духом и телом.
Бард в свою очередь тоже покачал
головой.
– Кстати, лиственник никогда… никогда
не возьмёт в руки чужие деньги.
Я поморщился и подвигал монеткой, на
которой заискрились солнечные зайчики.
– Видишь, Лиственный Свет указывает
мне на них? – я улыбнулся самой милой улыбкой, – Это явный
знак.
– Лиственник никогда не возьмёт в
руки оружие…
Отмахнувшись от назойливого барда, я
бросил монетки обратно в кошель и подвязал его к поясу. Какая
приятная тяжесть. Это мне напомнило далёкие годы, когда я ещё был
обычным солдатом в императорской армии, и за свою службу получал
жалованье.
***
Каждое моё движение возле телеги
вызывало звуки из-за дощатого борта. Порванный тент, из-под
которого виднелись мешки, короба и сундуки, хорошо прикрывал тот
угол, где кто-то усердно скрывался.
Я подошёл к мёртвому надсмотрщику,
схватился за торчащее копьё.
– Ты не против, я возьму? – спросил
я, повернувшись к чародейке.
Та округлила глаза, а потом снова
нырнула вниз головой, изрыгая какой-то невнятный ответ прямо на
землю.
– Ну, я так и знал, – выдернув копьё
из мертвеца, я вытер наконечник о траву и вернулся к телеге.
Моя тёмная… кхм… склонная ко Тьме
душа уже чувствовала, кто там может прятаться. От этого создания
так и сквозит Тьмой, а значит, я могу спокойно его пригвоздить.