Какая ирония. В партии между Небом и
Бездной я ощущал себя такой же игральной костью.
– О-о-о-о, – послышался стон, и к нам
из высокотравья вывалился бард. Ах, да, этот бедняга все эти два
часа ждал привала, и уже стал отставать.
Не поднимаясь, Виол просто свалился
лицом на землю. Оба мешка сползли ему на затылок.
– О-о-ох, Маюновы сопли… – донеслось
из-под мешков, – Креона, детка, твои персики могли бы меня
охладить.
Колдунья скривила губы, но с места не
сдвинулась, рассматривая нож. Зато я подошёл к барду, показывая
бусы-кости:
– Что тут написано?
– Иди в задницу, дерьмо
листвячье!
Я оценил состояние барда. Сейчас ему
и вправду просто на всё наплевать, но его наглость начала меня
доставать. Интересно, если отрубить ему пальцы, это сделает его
полезнее?
Нельзя, Всеволод… Небо скажет:
ай-яй-яй.
Ладонь зачесалась. Я потёр тёмное
пятнышко. Бездна, кажется, читает мои мысли? Всё, всё, буду хорошим
парнем.
Встав в центре круга примятой травы,
я покрутил головой. Судя по следам, отсюда ушли в три стороны.
Значит, те, кто скрутил девчонку, перестраховались, и знали, что за
ними может быть погоня.
Нет, погоди. С этой стороны они
пришли, в другую ушли. А третья просека?
Что-то мне во всём этом не нравилось
– я слишком долго был Тёмным Жрецом, чтобы так глупо попадать в
ловушки. Но сейчас чувствовал, что ловушка уже готова.
Ловушка для меня. Я остро чувствую,
что кому-то нужен.
Настоящий Тёмный Жрец всегда знает,
что кто-то о нём думает или замышляет против него. Сейчас я был
варваром, тёмное чутьё почти не работало, и я не мог этого ощущать,
но притупленное чувство всё равно пробивалось, будто сквозь
вату.
Какой же силы тот, кто обо мне
думает? Неужели Бездна и вправду сразу призвала своего сильнейшего
последователя? Разве это возможно?
Креона молча стояла рядом, опираясь
на палку. Шуршал мешками Виол, пытаясь из-под них вылезти.
Тут так тихо. Слишком тихо.
Слышно только шелест травы…
***
Я вздрогнул, когда этот шелест,
наливаясь зловещими нотками, вдруг превратился в слова:
– Вы найдёте здесь смерть!
Голос шёл отовсюду, будто его
принесло ветром. Он не мог принадлежать человеку, и словно
складывался из скрипа стеблей вокруг.
– Вы – мертвецы!
– Маюна мне в почки! – Виол подполз
ко мне, – Это что?
Когда стебли травы на краю поляны
сами стали скручиваться, я сразу же оттолкнул Креону себе за спину
и, схватив барда за мешок, рванул и его туда же.