Воспитанниц в приюте систематически морили голодом, запирали
в холодильной камере и применяли другие насильственные
методы.
По предполагаемому следу Цила́ф работают мои люди, но чую,
что её мы не найдём. Сам я в окрестностях приюта её след не
уловил.
Итак, а теперь о причинах, по которым мы вряд ли сможем
найти Цилаф. Первое, что я могу сказать: выданная приютом
характеристика девушки — просто подтирка, можешь использовать её по
прямому назначению. «Эгоистичная, высокомерная, склонная к
истерикам»? Главного свидетеля, Виолу, я толком допросить не могу,
но выводы можно с лёгкостью сделать даже на основании показаний
остальных: изобретательная, внимательная, умная, осторожная. Не
болтливая, но если говорит, то её слушают. При этом порядочная и
самоотверженная. Главная свидетельница, её подруга Виола, тут
вознамерилась костьми лечь и молчать под пытками, но секретов
Аливетты не выдавать. Смешно, конечно, но оцени само
стремление.
Теперь об этой свидетельнице, Виоле. И здесь я прокололся,
она ничего мне не рассказывает, а силу применять я не буду. Видит
Ха́инко, изначально я планировал растормошить девчонку, шокировать,
немного надавить и получить результат. Но то ли я устал, то ли
повело от её запаха, но всё пошло вкривь и вкось, а потом она
потеряла сознание у меня в руках прямо во время допроса.
Так сложилось (и тут исключительно рабочие интересы тому
виной), что мы в этот момент были оба голые, я не понял, что
произошло и немного запаниковал. Рванул к их приютской
целительнице, но эта старая грымза лишь буркнула, что Виола
притворяется. А она не притворялась!
В общем, я в одних штанах с голой под мокрой простынёй
бессознательной девчонкой на руках двинул прямо к городскому
лекарю. Ты бы видел глаза, которыми меня провожали. Весь город
будет гудеть, что гайрон насмерть затрахал человечку. И это они ещё
не сложили два плюс два. Когда дойдёт, что я дознаватель, то
припишут, что я не просто затрахал, а ещё и запытал. Итак, я
вломился в кабинет лекаря, выгнал оттуда какую-то бабку с её чирьем
и предъявил врачевателю Виолу.
И знаешь, что сказал этот старый лысый хрыч? Ехидненько так,
с издёвочкой посоветовал своих любовниц хотя бы иногда кормить, а
не только «это самое». Он так и сказал: «это самое». Я в тот момент
хотел ему эти слова обратно в глотку затолкать, но сдержался.
Решил, что он мне ещё может пригодиться, а нос я ему и перед
отъездом могу сломать. В общем, оказалось, что это голодный
обморок. Голодный обморок! Я трижды переспросил. Мне аж самому чуть
нюхательные соли не понадобились, когда я всю эту ситуацию осознал.
В итоге оставил Виолу у лекаря и двинул обратно в гостиницу, где
поселили девочек. И тут выяснилось, что двое суток с момента пожара
их не кормили. А знаешь почему? «Распоряжения не было». Двое суток
сорок восемь детей голодали, притом последние сутки — находясь
фактически под моим попечительством.