– Может, в Кумарский доставим? – неуверенно предложил
Дурной.
– Ага, – разулыбался Ивашка. – Вот тебе, Онуфрий Степанович, три
сорока душ. Ты уж не серчай, меха, камчу да зелье пороховое мы себе
оставили, а тебе вот – самое лучшее!..
Даже Турнос заржал, представляя себе картину. Атаман
покраснел.
– Ладно, – вздохнул он. – В Темноводном решим, что с ними
делать. Пакуйте!
Но решили раньше и без ведома атамана. Уже на следующий день, в
дороге, что петляла меж сопок и лесов (реку и оставшееся на ней
войско Минандали обходили за семь верст) Дурной узнал, что пленных
на рассвете прирезали. Случайно узнал, когда увидел, как казак с
дауром из-за мехового полушубка грызлись.
– Кто?! – побагровев, заорал Известь. – Кто велел?!
– Я… атаман, – Ивашка стоял перед ним спокойно и слегка разведя
руки.
– Тварь! Да как ты мог…
– А что делать, когда у атамана, разума не хватает, – совсем
тихо, лишь для санькиных ушей, ответил «Делон».– Пришлось мне.
Дурной аж зашелся.
– Уймись, а то очи полопаются, – без тени усмешки осадил казак
своего командира. – Ты ж Вещун, а простого не разумеешь. Боле ста
ворогов в Темноводный вести велел. В наш тайный острог, который мы
от чужих глаз бережем! Нешто веришь ты, что никто из ихнего племени
не сбежит, да про наш дом богдыхану не поведает?
Дурной тихо выдохнул.
– Я-то тебя знаю, – покачал головой Ивашка. – Ты не сдюжишь
такое повеление дать. А мне не зазорно…
Страшно признаться, но прав был «Делон». И сам Дурной тащил
полон в острог только, чтобы отсрочить единственное возможное
решение. Надеялся на какое-то чудо… Вот Ивашка им и стал.
По счастью, уже в первый день атаман прошелся среди полонянников
и сразу выделил среди них шестерых человек, что и одеты были
странно, и говорили по-особому. Знакомые интонации!
– Нихао, – выдало подсознание беглеца из будущего.
И попало в точку! Оказалисьв полоне шестеро обозных китайцев.
Нашлась и пара амурских пленников, что могли с ними потолмачить.
Четверо жителей Поднебесной были пушкарями и пришли из далекого
Мукдена, где служили при Истинном Белом знамени. А еще двое попали
в обоз в Нингуте и были… Дючеры сами толком не могли объяснить, и
лишь с пятой попытки Дурной догадался: ссыльные. Враги режима, так
сказать.
В тот же час Санька велел отделить китайцев и их толмачей.
Оказалось, вовремя – эти пленники всё еще были живы.