«Есть только одно упоминание, – добавил тогда учитель. –
Косвенное. В 1656 году Кузнец писал в очередной отписке, что узнал,
как в прошлом году (то есть, в 55-м) дючеры напали и перебили 40
неизвестных служилых на двух стругах и барке. Но что это были за
люди – Онуфрий Степанов не знал. Может, это остатки «воровского
полка»? Мы уже никогда не узнаем».
Санька смотрел в сырые от слез глаза Чакилган, а невольно думал
совсем о другом.
«Может быть, я узнаю?».
В Кумарский острог отправились в середине мая. Санька взял с
собой Ивашку с Турносом – самых вроде бы ненадежных. Всё, чтобы
показать: мне, мол, скрывать нечего. Острог в устье Кумары стоял
нерушимой твердыней, но повсюду виднелись следы осады и побоища:
развалины лагеря Минандали, немалый погост прямо у стен крепости да
курган, под которым, видимо, маньчжуров схоронили. Над амурским
берегом висел стойкий запах древесины. Казаки ладили новые
дощаники, ибо старые враг уничтожил полностью.
Дурнова приняли в той же избе, что и в прошлом году. Так же на
лавке гордо восседала местная старшИна. По правую руку от
приказного – уже знакомый Бекетов, слушавший Дурнова с большим
интересом. А по левую – опять какой-то новый незнакомый дядька.
Кузнец сидел меж ними, ровно кол проглотивши. Видно было, как
хочется ему упереть кулаки в бёдра да локти расставить – но
никак.
«Смотрящий за Темноводным» отчитался по ясаку, особо отмечая
добровольность сдачи оного, но приказного больше интересовало
сражение на берегу Амура. Разумеется, такое не утаишь, и Санька
начал излагать официальную версию, над которой думал все минувшие
недели.
– Нешто правда, дауры с вами рука об руку ратились? – подался
вперед Бекетов.
– Так и есть, – кивнул Дурной. – Мы, как увидели богдойское
войско, так и послали к ним за помощью. Шесть родов даурских и один
тунгусский воинов прислали. Потому мы и выступили так поздно… но
одним Темноводным было боязно против такой орды биться.
Это был главный аргумент, чтобы объяснить, почему люди Дурнова
не пришли на помощь в Кумарский. Мол, ждали подмогу, спешили, как
могли, да маньчжуры уже назад повернули.
– И каковы дауры в бою? – продолжал пытать атамана Бекетов.
– Конечно, не чета русским воинам, – польстил своим Санька. – Но
бились мужественно, стараясь нам ни в чем не уступить. Но мы и
сражались не с самими богдойцами, а лишь с дючерскими отрядами.