Первый мерзко улыбнулся. Стоя
на соляном круге, он потянулся к шее наёмника, но тут же замер.
Рука демона дрогнула. Он сделал шаг назад.
– Они... Они смотрят. Смотрят
на тебя, человек. Прямо сейчас. Их взор обращён на тебя. Это
невозможно! Откуда в тебе частица Их силы?
– Хватит болтовни, дух, –
Эйсон провёл кончиком пальца по лезвию. – Подчинись мне. Исполни
мою волю!
Несколько капель крови упало
на выпавший из рук Альберта свиток. Демон попятился. Когда клинок
вышел из его тела, он медленно опустился на одно колено.
– Ваше слово для меня закон,
повелитель, – сказал Сарамей.
– Иди в главный храм бога Оа и
пошуми там как следует. Атакуй только тех, кто в
доспехах.
Сарамей не поднимал взгляда, а
только едва заметно кивнул. Затем его тело трансформировалось,
превратилось в сгусток чёрной массы и вылетело в распахнувшееся
окно.
– Что это, чёрт возьми, было?
– воскликнул Альберт. – И что ещё за «Они»? О ком это
он?
– Понятия не имею. Но
расспрашивать мне как-то совсем не хотелось.
– Ты всё же был прав, Эйсон.
Он пёс. Пёс божий, – с каменным лицом сказал Кайг, смотря в окно на
самую высокую башню храма.
Раздался низкий удар
колокола.
– Какого… – Альберт, не веря
глазам, высунулся из окна.
На крыше квадратной башни
сидел огромный, чёрный как смоль, пёс с длинными, неправильной
формы глазами без зрачков, что тянулись от носа до ушей. Своим
тощим хвостом он бил в колокол. А из его пасти, полной острых
зубов, стекала слюна.
Следующие удары колокола
тяжёлыми волнами расходились по улицам, нарушая тишину города. На
церковном дворе началась кутерьма.
– Киркегрим! – крикнул кто-то
из храмовой стражи.
Алые глаза Сарамея сузились.
Видимо это его оскорбило. Он грузно спрыгнул в самый центр
церковного двора. И тогда… тогда начались крики, вернее –
предсмертные вопли.
12
Отдалённый звериный вой вырвал
её из полусна. Она села на постель, постепенно сжала в кулаках
одеяло.
– Оборотень? В городе? –
вопросы затерялись в тишине тёмной комнатки трактира.
Она откинула одеяло и свесила
ноги. На тех местах что не скрывала рубаха виднелись застарелые,
загрубевшие шрамы.
Она встала и подошла к
открытому окну.
– Нет. Это не оборотень, – её
лицо ничуть не изменилось.
По привычке она потёрла шрам
на шее. Летний ветер игриво колыхнул едва касающиеся ушей
огненно-рыжие волосы. Она облокотилась на подоконник и наблюдала за
буйством огромного чёрного зверя.