Мальчик взглянул налево. Ничего. Уже хорошо. Потом зажмурился и
повернул голову направо. Он набрал в лёгкие побольше воздуха и на
выдохе открыл глаза.
– Ярон? – окликнул алхимик мальчика, заметив, что тот
остановился и смотрит куда-то в глубь леса. Затем подбежал и
склонился над ним. – Ярон, оглох? Ты чего?
– Там… Там олень с тремя глазами.
– Что? – поморщился Альберт и посмотрел туда, куда ребёнок
показывал пальцем. – Где?
– Не знаю. Но я точно его видел!
Альберт встал на колено перед ним.
– Послушай, чтобы ты не увидел, не отходи от нас ни на шаг.
Понял?
Мальчик кивнул, и они продолжили путь.
С самого начала, как только все четверо вошли в лес, Эйсону
стало плохо. Темноглазый наёмник почувствовал головную боль,
которая постепенно только усиливалась. Он достал из поясной сумки
пузырёк и сразу же осушил его.
Оглушительная тишина всё больше давила на уши.
– Как тихо... – шепнул Кайг.
– Какого… – подняв голову, Альберт смотрел на беззвучно
раскачивающиеся кроны деревьев. – Вы тоже это видите?
Они остановились. Им вдруг почудилось, что все звуки покинули
это место.
– Что происходит? – алхимик оглянулся. – Может дело в растениях?
Может они выделяют какое-то вещество?
– Нет времени это выяснять. Нужно поскорее убраться отсюда, –
сказал Кайг и зашагал дальше по тропинке.
Они шли долго. Лес казался бесконечным. Альберт мог поклясться
как тем, что солнце достигло зенита, так и тем, что этот
полусгнивший пень они прошли уже трижды.
Очень скоро четвёрка услышала чарующее пение прекрасных дев,
исходящее по левую сторону от тропинки. Путники присмотрелись –
верхняя часть тел красавиц выходила из стволов деревьев, а их кожа
была похожа на кору. Они махали наёмникам, зазывали к себе.
Альберт улыбнулся и, видимо поддавшись их гипнотическому пению,
сделал шаг в сторону необычных девиц. Но Кайг тут же схватил его за
шиворот.
– Я же сказал не сходить с тропы.
Эйсон сейчас бы съязвил по поводу дриад, если бы не боль,
растущая с каждым мгновением. Одной рукой он схватился за голову, а
другой оперся о ствол дерева. Сдавленный стон слетел с его уст.
Альберт мотнул головой, отгоняя наваждение, и взглянул на
друга.
– Эйсон, ты как?
Тот не ответил, а только стиснул зубы, зажмурился и согнулся.
Боль достигла своего апогея.
– Голова… – еле выдавил он из себя и упал на колени.