Она наглаживала и целовала (мою?) руку (я по-прежнему не ощущал
прикосновений), глотала слёзы. И говорила: рассказывала о
неизвестных мне людях, пересказывала содержание старых советских
фильмов для детей, то и дело обращалась ко мне (называла своим
сыном Мишей). На моего соседа по палате внимания не обращала.
Отметил: заходившим в палату медсёстрам и санитаркам её поведение
странным не казалось. Во всяком случае, удивления и тревоги я на их
лицах не увидел.
Женщина просидела в моей палате до самого вечера. Меня не
утомило её присутствие. Когда она ушла, за окном уже стемнело – я
сразу же уснул.
***
А на следующее утро я присмотрелся к своему телу. Потому что
отметил в своём облике странность: я словно уменьшился в размерах.
Мелькнула мысль о том, что мне ампутировали ноги. Но ноги я
рассмотрел (когда над ними колдовала медсестра), пусть они и
показались мне чужими (тонкие, с гладкой белой кожей). Списал их
странный вид на долгое пребывание в кровати. Ведь с декабря прошёл
не один месяц – за такое время немудрено похудеть (особенно, лёжа
на больничной койке).
Сколько я пролежал в больнице? Нынешнюю дату я пока не знал. Но,
судя по листве на деревьях за окном, на улице давно не зима. От
долгой неподвижности мышцы на моём теле превратились в кисель. Но
руки и ноги на месте – в этом я убедился. Как и в том, что ко мне
возвращалась способность здраво мыслить. Решил: пусть я всё ещё и
не чувствовал своё тело, но внешне оно не походило на собранные
наспех после автомобильной аварии человеческие останки.
***
Заговорил я через два дня после того, как вновь обрёл зрение.
Сделал это неожиданно даже для себя. Но радовался своему достижению
не в одиночестве. Во-первых, ко мне в палату подселили рыжеволосого
конопатого мальчишку лет восьми (моего прежнего соседа увезли ещё
вчера). Он тут же обследовал свою и мою тумбочки; рассказал, что
его скоро выписывают, что он остался в своей прошлой палате в
одиночестве – его перевели ко мне, чтобы он «не нахватался
микробов» от «новеньких» больных.
Во-вторых, снова пришла называвшая меня своим сыном женщина.
Принесла мне банку с похожей на бульон мутной жидкостью. В этот раз
она явилась раньше – я заподозрил, что сегодня выходной. Женщина
приветливо улыбнулась; поздоровалась со мной и с моим рыжим
соседом; села на стул с деревянной скрипучей спинкой, взяла меня за
руку. Отметил, что обрадовался её необычно раннему визиту. Вдохнул
аромат апельсиновых цветов, на время затмивший запах карболки. С
трудом разомкнул губы(!), пошевелил языком(!).