В один миг хмарь пришла в движение. Закружилась, обретая форму
вихря, и быстро заполнила колбу целиком. Вот тогда и пришёл черёд
белотелого. Как только вихрь ускорялся, он подносил нечто в руке к
колбе, и хмарь, болезненно содрогаясь, отстранялась от невидимой
стенки, вынужденно затормаживаясь.
В центре вихря возникла точка. Роберт никак не мог оторвать
взгляд: она росла, менялась, и вскоре расплылась в узнаваемый овал
человеческого лица. Его, Роберта, лица. Теперь уже хмарь
вглядывалась в него – с интересом, изучающе. Выискивала что-то,
прощупывала – осторожно, словно чего-то очень опасаясь... Так, если
бы разум якута мог быть «заминирован». Роберт в очередной раз
ощутил себя абсолютно беспомощным.
Ординатор наверняка стал бы преградой невидимым щупальцам,
лазающим у него в сознании...
Лицо сгинуло в круговерти тумана так же, как и возникло. И
только после этого Роберт смог отвести взгляд. Напоследок из
сине-серых клубов выступил большой символ, иероглиф, похожий на
литеру «Т», только на трёх «ногах» вместо одной.
Собрат белотелого с «ракеткой» встал с другой стороны колбы,
держа в руке точно такую же. Чем ближе они подносили их к туману,
тем быстрей он уменьшался, конденсировался, а вскоре и вовсе
ощетинился кристаллическим иглами на дне контейнера, который
немедленно захлопнулся.
Белизна перед глазами постепенно поглощала всё больше границ и
очертаний. Что к нему опять обратилась центральная, Роберт понял
только по пятицветной радуге её дыхания.
Его уложили. Левая рука освободилась от оков стекла, но сделать
ничего не успел – её тут же придавил конвоир.
Снова угрожающий блеск посреди белизны. В пальцах центральной
мелькнула тонкая, на грани видимости, нить. Она расправила её в
струну и поднесла к локтевому суставу. Роберт внутренне
сжался...
Но вдруг она остановилась. Выпрямилась, точно её кто окликнул.
Одна из троицы как бы в изумлении подняла перед собой колбу
Робертовой крови. Только вот отчего-то не красной, а фиолетовой.
Ощущение какого-то извращённого дежа вю пронзило Роберта. Точно
такую же цветом кровь в пробирке с его именем держали перед собой
одинаковые лаборантки ЦУПа, но тогда он списал это на действие
нейролептиков…
Нить мигом исчезла. Его вновь «поставили». С каждой минутой он
видел всё хуже, но до конца старался разглядеть и понять как можно
больше. Настырный внутренний голос твердил, что тут всё не
кончится, и они обязательно встретят своих.