– Не привыкну! Никогда и ни за
что!
Как же с ними трудно –
избалованными, изнеженными, капризными…
– Сегодня я всё сделаю сам, –
невозмутимо отправил недоеденную порцию в мусорку и краем глаза
заметил, как тоскливо проводила взглядом Сусанна почившую грустной
смертью еду. Ничего, немного поголодает – придёт в чувство. – А
завтра будет новый день. Ты всё же отдохни. Мне на работу надо. В
отличие от принцесс, простым парням нужно трудиться.
– На заводе? – едко выплюнула
Шуша.
– В зоопарке, – невозмутимо ответил
я и загрузил посуду в мойку.
Шуша наблюдала за всем, наморщив
лобик – сосредоточенно, будто решала сложнейшую задачу из высшей
математики.
– В зоопарке?.. – растерянно
повторила она, а я злорадно улыбнулся. Всё-таки удалось сломать её
систему.
– Ну, не в жаркой же Бразилии, где
водится много-много диких обезьян.
В этот момент она поняла, что я
издеваюсь, издала боевой клич, попыталась вскочить со стула,
наступила на больную ногу, пошатнулась и чуть не упала. Я вовремя
успел её подхватить.
– У тебя руки мокрые, – слабо
сказала Сусанна и повисла на мне всем своим цыплячьим весом.
– Зато сердце горячее, – заверил её
я, подхватил на руки и отволок в комнату, которую она выбрала для
себя. – Лучше поспи. А не хочешь – чемодан разбери. А лучше нет, не
трогай. А то, может, завтра попросишься домой. Меньше работы и
хлопот.
Яростный вопль был мне ответом. Шуша
метнула в меня подушку. Я ловко увернулся.
– Ты уж не обессудь, – сказал я в
дверях, – караулить тебя некому, поэтому, уходя, дверь я запру.
– Вот! То, что я и говорила:
пленница! – нашла, к чему прицепиться эта маленькая собачонка.
– Вернусь – решим этот вопрос, – не
подал вида я. – Если уйдёшь, то в моём присутствии. Должен же
кто-то твой баул вытащить и такси вызвать?
– Я могу и без тебя обойтись,
Орангутан! – надула она губки.
– А тарелку вымыть не можешь,
папильонка, – не остался я в долгу.
Если Шушей правили эмоции, я же –
сама невозмутимость. Но когти где-то внутри царапали грудную
клетку. Так, слегка.
Я вымыл посуду и выдраил кухню. Это
место священнодействия, а я терпеть не мог беспорядка там, где
возвышался храм моей души.
Уходя, я слышал, как Сусанна что-то
бормотала и двигала. То ли баррикаду выстраивала, то ли пыталась
свой чемоданище разобрать. Пусть. По крайней мере, она хоть чем-то
занята.